«Но я предупреждаю вас, что я живу в последний раз…»
В коллекции отечественного книжного знака Ахматовская тема очень популярна. Над ней работали лучшие художники-графики страны. Одним из первых экслибрисов с образом А.А.Ахматовой считается экслибрис, выполненный в 1962 году киевским художником Леонидом Бердичевским для И.Дыченко. Это копия с рисунка известного художника Ю.Анненкова (1921), он даже не был тиражирован в типографии, а распространялся на фотобумаге. В основу многих экслибрисов посвящённых Ахматовой лежат прижизненные рисунки и картины, которые выполнили Н.Альтман, Ю.Анненков, К.Петров-Водкин, С.Сорин, З.Серебрякова М.М.Синяков Г.С.Верейский, М.Сарьян, Н.Тырса и другие художники. Но к альтмановскому портрету Анна Ахматова относилась с особой нежностью. Один из самых ярких представителей русского авангардного искусства Натан Альтман писал ахматовский портрет в Петербурге в 1914 году, он был поражен ее обликом, великолепным умением нести бремя своей внезапной славы, уже придававшим этой молодой женщине, его ровеснице, нечто царственное. Это один из лучших портретов Натана Альтмана. Поэтесса так писала об этой картине:
…Как в зеркало, глядела я тревожно
На серый холст, и с каждою неделей
Всё горше и страннее было сходство
Моё с моим изображеньем новым…
Этот портрет часто можно увидеть на отечественных ахматовских экслибрисах. Один из таких экслибрисов выполнил московский график Аполлон Чернов, предназначался он для домашней библиотеки Геннадия Игнатова из томского города Асино, на нём дан альтмановский портрет поэтессы на фоне книг и цветов. Известный свердловский график Рудольф Копылов в гравюре на дереве выполнил графическую миниатюру для тульского коллекционера и историка экслибриса Эдуарда Гетманского. В основу композиции этого цветного книжного знака положен ахматовский портрет работы ленинградского художника Николая Тырсы. На другой копыловской ксилографии «Ex libris Е.М.Ольшанской», художник дал портрет Анны Ахматовой на фоне креста с распятым Иисусом Христом, множества горящих свеч и лагерной вышки за колючей проволокой. Этот книжный знак предназначался для книжного собрания киевской поэтессы и эссеиста, мемуариста, литературоведа, крупнейшего ахматоведа Евдокии Мироновны Ольшанской (урождённая Дися Мееровна Зайденварг). Глядя на этот книжный знак, на память приходят ахматовские строки из поэмы «Реквием»:
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.
Второй экслибрис для Е.М.Ольшанской выполнил киевский график Абрам Мистецкий. На нём в технике гравюры на линолеуме выполнен ахматовский портрет на фоне двух роз (любимейший цветок Анны Ахматовой). Композицию знака дополняет текст «Памяти Анны Ахматовой». А.Мистецкий неоднократно обращался к образу А.Ахматовой. Удачен его экслибрис для народной артистки СССР Фаины Раневской (урождённая Фанни Гиршевна Фельдман), с которой их связала не только большая дружба, но и совместные тяжёлые годы эвакуации в Ташкенте во время Великой Отечественной войны. Фаина Раневская тяжело переживала смерть своей подруги и пожелала видеть на экслибрисе образ молодой поэтессы с подсвечником из трех свечей, гусиным пером и надписью «Памяти Анны Ахматовой». Кроме портретных (иконографических) экслибрисов А.Мистецкий выполнил 14 книжных знаков под общим названием «Здесь жила А.А.Ахматова». Кисловодский художник Владимир Митин выполнил два книжных знака, на которых дал портрет Анны Ахматовой художника Юрия Анненкова, выполненный в 1921 году. Первая графическая миниатюра предназначалась для библиотеки И.Н.Потресовой, а вторая для книжного собрания И.В.Митиной-Морозовой. Интересен экслибрис графика Ореста Криворучко из города Черновцы, выполненный им для библиотеки Ю.И.Лылова, в нём хорошо сочетаются профиль молодой поэтессы и шрифт надписи, заключенной в круг. Художница из сибирского города Реж Свердловской области Евгения Селезнёва нарисовала книжный знак для Ольги Кузьминой с портретом Анны Ахматовой на фоне горящей свечи и книги, на которой начертано ахматовское стихотворение «Молитва», написанное в Петербурге в Духов день на Троицком мосту в 1915 году:
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
Молитва поэтессы действительно была услышана, и она прожила очень сложную жизнь, пройдя через гонения и травлю, тяжёлые болезни и нищету. Единственное, что у неё осталось, так это её удивительный поэтический дар, который стал для неё наградой за её патриотизм и веру в непоколебимость России. Второй книжный знак Евгения Селезнёва выполнила для домашней библиотеки библиофила Геннадия Игнатова. Эта графическая миниатюра также иконографическая, на ней кроме портрета Анны Ахматовой читаются строки из её стихотворения «Приговор» (1939):
И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова.
Справлюсь с этим как-нибудь.
У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
А не то… Горячий шелест лета
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.
Замечательна экслибрисная иконографическая Ахматовиана киевского графика Константина Козловского. Особое место в ней занимают графические миниатюры выполненные им для книг домашней библиотеки Анны Ахматовой. Художник выполнил в технике гравюры на дереве таких три экслибриса. На первой графической миниатюре, датированной 1965 годом, художник выгравировал портрет поэтессы работы Натана Альтмана. В 1967 году К.С.Козловский выполняет второй экслибрис для опальной поэтессы, на нём изображена потухшая свеча и книги на фоне заходящего солнца и огромной морской волны. Этот экслибрис не публиковался, один из немногих его экземпляров хранится в Московской городской библиотеке им. Н.А.Некрасова. Уже после смерти Анны Андреевны Ахматовой, к её 80-летнему юбилею К.Козловский выполнил экслибрис её памяти, на котором в двойной черной рамке на письменном столе с тетрадью и книгами видна сломанная ветка с листьями, а также дождь, молния и потухшая свеча. Киевский художник хорошо понимал страдания своей современницы, стихи которой очень любил, и это очень точно передал в своей графической миниатюре. Замечательный ксилографический экслибрис по ахматовской теме выполнил Козловский для личной домашней библиотеки «Памяти Ахматовой КСК». На нём запечатлён лик Анны Ахматовой с её фото, выполненного в 1925 году П.Лукницким. В композицию этой графической миниатюры включены цветы в вазе и книги. На экслибрисе «Из книг КВК» Козловский помимо силуэтного портрета Анны Ахматовой изобразил одинокое дерево на берегу пруда.
В основе композиции книжного знака московского графика Евгения Терехова «Ex libris Ольги Русаковой» лежит портрет Анны Ахматовой работы известного фотомастера Моисея Наппельбаума, выполненный в 1922 году.
Черниговский график Василий Леоненко в начале 1980-х годов создал лучшую свою серию экслибрисов по ахматовской теме. На всех его книжных знаках (а их около десяти) Анна Ахматова изображена от начинающей юной гимназистки до признанного поэта, получающего докторскую степень Оксфордского университета в 1965 году. Один из таких книжных знаков был подарен библиофилу и коллекционеру Г.И.Игнатову, на нём дан портрет Анны Ахматовой и фоне архитектурного пейзажа. В 1989 году ленинградский художник Николай Стрижак нарисовал книжный знак для семьи И. и М. Баженовых. На нём виден силуэтный портрет Анны Ахматовой, который выполнил в 1930 году художник Н.В.Хлебников на фоне Большого театра и московской церкви. На графической миниатюре читается первая строка из ахматовского стихотворения «Все в Москве пропитано стихами» (1963):
Все в Москве пропитано стихами,
Рифмами проколото насквозь.
Пусть безмолвие царит над нами,
Пусть мы с рифмой поселимся врозь,
Пусть молчанье будет тайным знаком
Тех, кто с вами, а казался мной,
Вы же соединитесь тайным браком
С девственной горчайшей тишиной,
Что во тьме гранит подземный точит
И волшебный замыкает круг,
А в ночи над ухом смерть пророчит,
Заглушая самый громкий звук.
Здесь Анна Ахматова восхищается величием Москвы. Она говорит, что ее уже нет в этом городе, но она все равно его любит. Москва рождает поэзию, она заставляет творить. Человек, живший и творивший в Москве, становится частью этого города, даже после своей смерти. Так и имя Анна Андреевна Ахматовой, несмотря на то, что она достаточно мало прожила в этом городе и не так много о нем писала, навсегда останется на страницах истории Москвы. Ей так и не удалось стать москвичкой. Петербург навсегда остался её родиной. Автором одного из первых мемориальных экслибрисов, посвященных памяти А.Ахматовой, является известный московский график, Евгений Голяховский. На черном фоне изображены две розы и надпись: «Памяти Анны Ахматовой». Этот универсальный экслибрис не имеет единого владельца, он адресован всем, кто любит творчество Анны Андреевны Ахматовой. Этот книжный знак датирован 1967 годом. К 100-летию со дня рождения Анны Ахматовой выгравировал экслибрис на дереве художник Владимир Кан из Томска. На этой графической миниатюре дан портрет Анны Ахматовой с фотографии П.Лукницкого 1925 года, на фоне ахматовских портретов на стене и вазы с розами. Интересна линогравюра художника Бориса Ткаченко из казахского города Джамбул (ныне Тараз). На этой графической миниатюре «Ex libris Т.И.Захаровой» дан портрет Анны Ахматовой на фоне её факсимиле и силуэтов «Медного всадника» и Петропавловского собора в Петербурге. Портретный книжный знак для Г.И.Игнатова в технике линогравюры выполнил художник Юрий Минаков и города Череповец Вологодской области. На нём дан портрет Анны Ахматовой на фоне двух горящих свечей.
Эдуард Гетманский
