«Родился я с песнями в травном одеяле…»

Э.Д. Гетманский

«Родился я с песнями в травном одеяле…»

Древо рода Сергея Александровича Есенина по отцовской линии до 4-го колена включает в себя следующих предков: Герасим, Евстигней Герасимович, Клим Евстигнеевич, Иосиф Климентович (Осип Есенин «Ясень»), женатый на Варваре Стефановне. В  5-м колене в роду поэта по отцовской линии был его дед — Есенин Никита Осипович (Иосифович) (1843-1885), женатый на Аграфене Панкратьевне (в девичестве Артюхина) (1855-1908). В 6-м колене в есенинской родословной значится отец поэта — Есенин Александр Никитич (1873-1931), женатый на Татьяне Фёдоровне (в девичестве Титова) (1875-1955). От этого брака родился в 1895 году Сергей Александрович Есенин (7-е колено рода Есениных). По материнской линии поэта известен только его дедушка — Титов  Федор Андреевич (1845-1927) и его бабушка Титова Наталья Евтихиевна (в девичестве Памфилова) (1846-1911). Тульский художник Владимир Николаевич Чекарьков нарисовал в юбилейном есенинском 2015 году книжный знак для Эдуарда Гетманского, где изобразил ближайших родственников Сергея Есенина, дедушку и бабушку Титовых, включая родителей, сестёр  и сводного брата. На экслибрисе приведены строки стихотворения 17-летнего Сергея Есенина  «Матушка в купальницу по лесу ходила»:

Родился я с песнями
В травном одеяле.
Зори меня вешние
в радугу свивали

 

 

Никита Есенин и Аграфена Есенина — «Монах» и «Груша-монашка»

Дедушка Сергея Есенина по отцу Никита Осипович Есенин (1843-1885) в молодости хотел уйти в монастырь, за что он и все его потомство получили кличку «монахи» и «монашки». По другой версии прозвище «монах» он получил, потому что поздно, только в 27 лет женился, взяв жёны молодую 16-летнюю Аграфену Панкратовну Артюшину, которая потом по мужу прозывалась «Грушей-монашкой». Старшаясестра поэта Екатерина Александровна говорила, что до самой школы она не знала, что их фамилия Есенины. Дедушка поэта много лет был сельским старостой, умел писать всякие прошения, пользовался в селе большим уважением как трезвый и умный человек. Никиту Осиповича отличали набожность и хозяйственность, эти сильные стороны его характера унаследовали его сыновья и дочери. После смерти Никиты Осиповича на 42 году жизни, Аграфена Панкратьевна осталась одна с малолетними детьми. Бабушка поэта по отцу  Аграфена Панкратьевна Есенина (в девичестве Артюшина) (1855-1908) в 1871 году в возрасте 16 лет вышла замуж. Она постоянно давала приют странникам, богомольцам. Очень любила петь. После смерти в 1887 году  мужа  Аграфена Панкратьевна осталась одна с малолетними детьми. Основным доходом семьи стала сдача дома  в аренду художникам, работавшим в константиновской  церкви, и монахам, ходившим по деревням с чудотворными иконами. Подрабатывала  она также при  выполнении  обряда причитания по покойникам.

При рождении Сергея Есенина Аграфена Панкратьевна была против присвоения ему этого имени. Причина этого крылась в том, что её соседом был некий Сергей по прозвищу «кулак», которого она ненавидела. Она опасалась того, что её внук, получив такое же имя, как ненавистный ей сосед Сергей будет иметь с ним сходство. Свои опасения она высказала константиновскому священнику Иоанну Смирнову. Он заверил бабушку, что её внук вырастит хорошим и добрым человеком и никакого сходства с её соседом иметь не будет. Есенин крещен в церкви Казанской иконы Божией Матери села Константиново и наречен Сергеем в честь Преподобного Сергия Радонежского. Восприемники: крестный отец — воспитанник Рязанской духовной семинарии 4-го класса Дмитрий Орлов, крестная мать — крестьянка Евдокия Ивановна Титова, жена Ивана Федоровича, старшего сына Ф.А.Титова. Таинство крещения совершили священник Иоанн Смирнов, диакон Трофим Успенский, псаломщик Николай Орлин.

 Аграфена Панкратьевна по мнению близко знавших её людей была «безупречно нравственной, самоотверженной и трудолюбивой женщиной». Серёжа после рождения жил  вместе с мамой в семье бабушки Аграфены Пакратьевны. Семейные отношения родителей Серёжи были сложными, но бабушка Аграфена  пыталась содействовать их примирению. Прошло всего три года,его мать из-за разлада с отцом и конфликта со свекровью, ушла из её семьи вместе  с сыном Сергеем к свои родителям. Незадолго перед смертью свою заботу  о снохе  и внуках Аграфена Панкратьевна проявила при  разделе недвижимого имущества. Она оставила в своем доме нелюбимую сноху Татьяну, которая отличалась вздорным характером,  и ее двоих детей, а сына  Ивана Никитича и любимую сноху Софью Яковлевну (Сафронова) с детьми  поселила в маленькой избушке.  Умерла Аграфена Панкратьевна 16 октября 1908 года. Как это ни странно Сергей Есенин в своих произведениях ни разу не обмолвился о своей бабушке Аграфене Панкратьевне Есениной. Вероятно, это связано с тем, что он у этой бабушки жил до трёх лет и его детская память не сохранила её образ. После скандального ухода матери Татьяны Фёдоровны из дома бабушки к Титовым Серёжа с бабушкой Аграфеной Панкратьевной не общался.

 

 Фёдор Титов — «Это был удивительный человек. Яркая личность, широкая натура»

Дедушка Сергея Есенина по материнской линии  Федор Андреевич Титов (1845-1927) был известен в селе Константиново. Многие сельчане занимались отхожими промыслами. С началом весны почти половина мужского населения села уходила на заработки в Петербург. Многие из них нанимались рабочими на плоты или на баржи и плавали до глубокой осени. Потом они объединились в артель, где каждый её член стал сам себе хозяином, приобретя собственную баржу. У Фёдора Андреевича Титова было четыре баржи, нанимал рабочих, он был удачлив, дом его был полной чашей, большая его семья, жили в достатке, семья была зажиточной. Сергей Есенин о своём детстве писал: «С двух лет был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери, у которого было трое взрослых неженатых сыновей, с которыми протекло почти всё моё детство. Дядья мои были ребята озорные и отчаянные. Трёх с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Потом меня учили плавать. Дядя Саша брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня бельё и, как щенка, бросал в воду». По настоянию деда Серёжа рано начал одолевать грамоту по церковным книгам. Дед и бабушка оставили внука у себя, а дочь Татьяну — мать маленького Серёжи отправили в Рязань добывать  хлеб себе и сыну, за которого приказал ей присылать три рубля в месяц. В семье деда Сергей Есенин жил и воспитывался  12 детских лет.  По воспоминаниям  его внучки  Екатерины Есениной,  дед был «умен в беседе, весел в пиру и сердит в гневе, дедушка умел нравиться людям. Он был недурен собой, имел хороший рост, серые задумчивые глаза, русый волос и сохранил до глубокой старости опрятность одежды». По свидетельству родных поэта, многие черты характера Сергей Есенин унаследовал от деда, человека интересного и своеобразного.  Федор Андреевич Титов  был человеком с большим размахом, любил повеселиться и погулять. Вернувшись в село с заработков из столицы, он устраивал гулянье на несколько дней. Ведрами выставлялось вино, село пило и веселилось. Неделю не смолкали в Константиново песни, пляски игра на гармонях. Погуляв от души Титов, начинал подсчитывать каждую копейку. В благодарение Богу за удачный промысел в Петербурге он установил перед домом часовенку. Историк русской поэзии, библиограф и книговед И.Н.Розанов запишет в 1921 году со слов Сергея Есенина: «Оглядываясь на весь пройденный путь, я все-таки должен сказать, что никто не имел для меня такого значения, как мой дед. Ему я больше всего обязан. Это был удивительный человек. Яркая личность, широкая натура, «умственный мужик»…». Дед Федор Андреевич пытался учить внука читать и рассказывал ему притчи из Священного Писания. Дед мальчика был знатоком церковных книг, так что ежевечерние чтения были традиционными в семье. Большое влияние на поэта, оказали иконы, бывшие в доме деда, их «было десять икон в два ряда во весь угол». Среди них были —  Казанская Божья Матерь, Тихвинская Божья Матерь, Николай Угодник-чудотворец, Неопалимая Купина, Серафим угодник, Иверская Божья Матерь. Иконописные образы, вошедшие в жизнь Есенина в детстве, стали героями его произведений. Дед часто напевал маленькому Серёже народные песни. Друзья поэта вспоминали: «Он заставлял петь всех приходящих к нему. Он знал песню, как теперь редко кто знает, и любил ее — грустную, задорную, старинную, современную». В народных сказаниях, поговорках, загадках таилось для молодого поэта неисчерпаемое богатство образов, сюжетов, оборотов речи. Среди сверстников и товарищей по уличным забавам Серега Монах (прозвище Есенина в детстве) был признанным коноводом, неутомимым выдумщиком и заводилой по части различных мальчишеских игр и забав, драчуном и забиякой:

Худощавый и низкорослый,
Средь мальчишек всегда герой,
Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой.

Дед хотел, чтобы внук рос здоровым и мог защитить себя. Сергей вспоминал о деде: «За озорство меня ругала  только одна бабка, а дедушка иногда сам подзадоривал на кулачную и часто говорил бабке:  «Ты у меня, дура, его не трожь, он так будет крепче!».  Одно из первых своих стихотворений «Дед» начинающий поэт посвятил дедушке Фёдору Андреевичу Титову:

Сухлым войлоком по стёжкам
Разрыхлел в траве помет,
У гумен к репейным брошкам
Липнет муший хоровод.

Старый дед, согнувши спину,
Чистит вытоптанный ток
И подонную мякину
Загребает в уголок.

Щурясь к облачному глазу,
Подсекает он лопух.
Роет скрябкою по пазу
От дождей обходный круг.

Черепки в огне червонца.
Дед — как в жамковой слюде,
И играет зайчик солнца
В рыжеватой бороде.

О деде Сергей Есенин  говорил и в своем стихотворении «Пантократор» (1919):

В вихре снится сонм умерших,
Молоко дымящий сад.
Вижу, дед мой тянет вершей
Солнце с полдня на закат.

Отче, отче, ты ли внука
Услыхал в сей скорбный срок?
Знать, недаром в сердце мукал
Издыхающий телок.

Образ деда выведен и в других есенинских  произведениях.  1 января 1924 года в «Предисловии»  С.Есенин писал: «На ранних стихах моих  сказалось весьма сильное влияние моего деда. Он  с трех лет вдалбливал мне в голову старую патриархальную церковную  культуру». С.Есенин ошибочно причислял своего деда к старообрядцам. 1 июня 1924 года в опубликованном стихотворении «Возвращение на родину»  Сергей Есенин рассказал о встрече со  своим дедом, который был недоволен проводимой в селе борьбой  против религии. 

Здесь кладбище!
Подгнившие кресты,
Как будто в рукопашной мертвецы,
Застыли с распростертыми руками.
По тропке, опершись на подожок,
Идет старик, сметая пыль с бурьяна.
«Прохожий!
Укажи, дружок,
Где тут живет Есенина Татьяна?»

Пойдем домой —
Ты все увидишь сам».
И мы идем, топча межой кукольни.
Я улыбаюсь пашням и лесам,
А дед с тоской глядит на колокольню.

В декабре 1924 года в Батуми С.Есенин  написал «Письмо деду»:  

Покинул я
Родимое жилище.
Голубчик! Дедушка!
Я вновь к тебе пишу…
У вас под окнами
Теперь метели свищут,
И в дымовой трубе
Протяжный вой и шум,
……………………………
Поймешь и то,
Что я ушел недаром
Туда, где бег
Быстрее, чем полет.
В стране, объятой вьюгой
И пожаром,
Плохую лошадь
Вор не уведет.

В  стихотворении «Мой путь» (1925)  поэтписал о своём деде Фёдоре Андреевиче:

Года далекие,
Теперь вы как в тумане.
И помню, дед мне
С грустью говорил:
«Пустое дело...
Ну, а если тянет -
Пиши про рожь,
Но больше про кобыл».

Вскоре в семье Ф.А.Титова начались трудные дни.  Две его баржи сгорели в пожаре, а две другие утонули во время половодья. Пришлось Ф.А.Титову выполнять различные  работы: перевозить барское сено, косить и обмолачивать рожь. С глубокой печалью  Ф.А.Титов узнал о смерти внука. На похороны выехать  не мог по старости. Литературовед А.Г.Цейтлин писал в статье «На родине Сергея Есенина» («Красная  нива», 1926, № 8): «На печке в избе Есениных лежит его дед, глухой старик восьмидесяти с лишком лет.  Высокий лоб его почти не имеет морщин, волосы далеко ещё не седы. Но горе свело его щёки, глаза провалились внутрь, глубокие морщины появились у рта.  Деду мы обязаны воспитанием Сергея.  Он был в деревне одним из самых близких людей.  Когда мы прощались с ним, старик с горестью произнес: «Пожалейте нас  —  мы теперь без Сережи». В июле 1926 года  комитет по увековечиванию памяти Сергея Есенина оказал материальную помощь Ф.А.Титову, за что тот в письме 16 июля 1926  года выразил благодарность. В этом же письме писал, что Сергея Есенина он воспитывал не 6 лет, как это утверждал в статье Наседкин, а 12 лет, «чем могут подтвердить ближайшие соседи».

 

Наталья Титова — «Бабушка любила меня изо всей мочи»

Бабушка Сергея Есенина Титова Наталья Евтихиевна (Евтеевна) (в девичестве Памфилова) (1846-1911) родилась в селе Константиново Рязанской губернии. В 13-летнем возрасте осталась сиротой, несколько лет жила в семье своей старшей сестры Пелагеи Кверденевой. В шестнадцатилетнем возрасте стала женой своего односельчанина Федора Андреевича Титова. Внучка Александра Есенина писала:  «Совершенно иной жизнью в нашей семье жила бабушка Наталья. Она была человеком тихим, кротким, добрым и ласковым.  Была она набожна и любила ходить по церквам и монастырям». Сергей Есенин неоднократно признавался, что самые светлые и нежные воспоминания у него связаны с детством. Бабушка Наталья  была женщиной кроткой и набожной, внука любила и берегла. Можно без преувеличений сказать, что если Пушкина воспитала няня Арина Родионовна, то Есенин вырос на руках бабушки Натальи Евтихиевны, которая знала много народных сказок и преданий. Именно она привила будущему поэту любовь к литературе и даже поощряла его робкие эксперименты в стихосложении. Есенин рассказал историку русской поэзии И.П.Розанову в 1921 году: «… в детстве я рос, дыша атмосферой   народной поэзии.   Бабка, которая меня очень баловала, была очень набожна, собирала  нищих и калек, которые распевали духовные стихи…  Бабушка любила меня изо всей мочи, и нежности её не было границ». В автобиографии 1923 года Сергей Есенин писал: «Бабка была  религиозная, таскала меня по монастырям. Дома собирала всех   увечных, которые поют по русским селам духовные стихи от «Лазаря» до «Миколы». Свои первые воспоминания поэт относил к трем-четырем годам. «Помню лес,   канавистая дорога. Бабушка идет в Радовецкий монастырь, который от нас в   верстах 40.   И, ухватившись за её палку, еле волочу от усталости ноги, а бабушка всё  приговаривает: «Иди, иди, ягодка, Бог счастье даст». В пять лет Серёжа научился читать. Поэт вспоминал: «Книга не была у нас исключительным и редким явлением, как в других избах. Насколько я себя помню, помню и толстые книги в кожаных переплётах». Особенно приобщился мальчик к литературе с девяти лет, когда поступил в Константиновское земское четырёхгодичное училище.  В доме Титовых, слушая бабушкины сказки, мальчик начинал фантазировать. «Стихи начал слагать рано. Толчки давала бабка. Она рассказывала сказки. Некоторые сказки с плохими концами мне не нравились, и я их переделывал на свой лад». Живя в доме бабушки и деда, Есенин начинает слагать стихотворные строки, учится думать и говорить стихами.  Поэт отмечал, что «Пробуждение творческих дум началось по сознательной памяти до 8 лет». Бабушка была самым близким человеком Сергею Есенину. В автобиографии 14 мая  1922 года поэт вспоминал «Учился в закрытой учительской школе. Дома хотели, чтобы я был сельским учителем. Когда отвезли в школу, я страшно скучал по бабке и однажды убежал домой за 100 с лишним вёрст пешком. Дома выругали и отвезли обратно». Вероятно, начинающий поэт, читал любимой бабушке свои первые стихотворения, датированные 1910 годом, «Вот уж вечор. Роса», «Там, где капустные грядки», или «Сыплет черёмуха снегом»:

«Вот уж вечор. Роса»

Вот уж вечор. Роса
Блестит на крапиве.
Я стою у дороги,
Прислонившись к иве.

От луны свет большой
Прямо на нашу крышу.
Где-то песнь соловья
Вдалеке я слышу.

Хорошо и тепло,
Как зимой у печки.
И березы стоят,
Как большие свечки.

И вдали за рекой.
Видно, за опушкой,
Сонный сторож стучит
Мертвой колотушкой.

 

«Там, где капустные грядки»

Там, где капустные грядки
Красной водой поливает восход,
Клененочек маленький матке
Зеленое вымя сосет.

 

 «Сыплет черёмуха снегом»

Сыплет черёмуха снегом,
Зелень в цвету и росе.
В поле, склоняясь к побегам,
Ходят грачи в полосе.

Никнут шелковые травы,
Пахнет смолистой сосной.
Ой, вы, луга и дубравы, —
Я одурманен весной.

Радуют тайные вести,
Светятся в душу мою.
Думаю я о невесте,
Только о ней лишь пою.

Сыпь ты, черёмуха, снегом,
Пойте вы, птахи, в лесу.
По полю зыбистым бегом
Пеной я цвет разнесу.

А может быть, любимая бабушка слышала замечательное стихотворение её любимого внука Серёжи «Хороша была Танюша» (1911), посвящённое трагической истории любви девушки, которая погибла от рук возлюбленного:

 

«Хороша была Танюша»

Хороша была Танюша, краше не было в селе, 
Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру,
Месяц в облачном тумане водит с тучами игру.

Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
«Ты прощай ли, моя радость, я женюся на другой».
Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.
Душегубкою-змеею развилась её коса.

«Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу,
Я пришла тебе сказаться: за другого выхожу».
Не заутренние звоны, а венчальный переклик,
Скачет свадьба на телегах, верховые прячут лик.

Не кукушки загрустили — плачет Танина родня,
На виске у Тани рана от лихого кистеня.

Алым венчиком кровинки запеклися на челе, —
Хороша была Танюша, краше не было в селе.

Скончалась Наталья Евтихиевна, когда Сергею Есенину было 16 лет. После её смерти он вернулся в родительский дом, где почувствовал себя одиноким и никому не нужным. Именно тогда он решил перебраться в Москву и стать поэтом. Мечта осуществилась, и в 1915 году в знак благодарности Есенин создает очень трогательное стихотворение, основанное на ранних детских воспоминаниях «Бабушкины сказки»:

В зимний вечер по задворкам
Разухабистой гурьбой
По сугробам, по пригоркам
Мы идем, бредем домой.

Опостылеют салазки,
И садимся в два рядка
Слушать бабушкины сказки
Про Ивана-дурака.

И сидим мы, еле дышим.
Время к полночи идет.
Притворимся, что не слышим,
Если мама спать зовет.

Сказки все. Пора в постели…
Но а как теперь уж спать?
И опять мы загалдели,
Начинаем приставать.

Скажет бабушка несмело:
«Что ж сидеть-то до зари?»
Ну, а нам какое дело, —
Говори да говори.

 

Александр Есенин — «Не останется, пуповина здесь зарыта…»

Отец Сергея Есенина Александр Никитич Есенин (1873-1931) родился  в состоятельной крестьянской семье в рязанском селе Константиново.  Здесь  Александр Есенин  был известен как серьезный, скромный, тихий, работящий парень. Он получил начальное сельское трехклассное образование. Сергей Есенин писал в 1925 году: «У меня отец крестьянин, ну а я крестьянский сын». Александр Никитич, был по происхождению действительно крестьянином, но на земле никогда не работал. Старшая дочь Екатерина писала об отце: «Отец наш, Александр Никитич Есенин, мальчиком пел в церковном хоре. У него был прекрасный дискант. По всей округе возили его к богатым на свадьбы и похороны. Когда ему исполнилось двенадцать лет, бабушке предложили отдать его в рязанский собор певчим, но он не согласился, и вместо собора его отправили в Москву в мясную лавку «мальчиком». Через шесть лет отец наш стал мясником. Он работал старшим приказчиком в мясной лавке на улице Щипок,  а жил он недалеко от места работы в Большом Строченовском переулке, в доме Крылова, 24, в общежитии «холостых приказчиков». Ему было восемнадцать лет, когда он приехал в село жениться. В 1891 году  Александр Никитич Есенин женился на 17-летней Татьяне Федоровне Титовой. После свадьбы  молодой супруг вернулся работать  в Москву, оставив жену в доме своей матери.  В 1894 году родился первенец Пётр, но умер в том же году.21 сентября (3 октября по новому стилю) 1895 года  в селе Константиново Кузьминской волости Рязанского уезда и Рязанской губернии у них родился сын Сергей Александрович Есенин. И после рождения Сергея отец продолжал жить в Москве, присылая деньги матери, изредка приезжая в Константиново. Это приводит к семейному конфликту. Мать оставляет маленького Серёжу на попечение своих родителей и уходит в Рязань на заработки. Там она 22 октября 1903 года родила вне брака сына Александра Разгуляева. Муж не дал ей развода, более того простил  и вернул беспутную жену в лоно семьи. Этот поступок, униженного в глазах сельчан, мужа отметил Н.И.Титов: «В селе не было подобных примеров, чтобы оскорбленный муж простил своей жене. Александр же Никитич простил Татьяну Федоровну. Он даже не побил ее». В 1906 году родители Сергея Есенина помирились. Примирению способствовала мать А.Н.Есенина  Аграфена Панкратьевна.  Отец Сергея отказался отправлять подросшего сына на заработки, решив дать ему школьное образование. Сын своими школьными успехами радовал отца, его похвальный лист об окончании земского училища Александр Никитич повесил в доме на самом видном месте. В конце июля 1912 года Сергей  Есенин переезжает в Москву, временно поселяется у отца, и начинает служить   конторщиком у Н.В.Крылова, но работа ему не  понравилась и он оставляет ее, устроившись на службу в книготорговое товарищество «Культура». Отказ Сергея поступать в учительский институт приводит к разрыву с отцом. Об этом  он пишет в ноябре 1912 года спас-клепиковскому другу Грише Панфилову: «С отцом шла неприятность. Теперь на квартиру к нему я хожу редко. Он мне сказал, что у них «мне нечего делать». Отец безуспешно пытался подчинить сына своей воле, их отношения окончательно испортились, о чём он пишет в письме Грише Панфилову:  «Была великая распря! Отец всё у меня отнял, так как я до сих пор еще с ним не помирился. Я, конечно, не стал с ним скандалить, отдал ему всё, но сам остался в безвыходном положении. Особенно душило меня безденежье…». Скоро материальное положение Сергея улучшилось, благодаря тому, что он стал работать в типографии книжного издательства Сытина. Появились и первые публикации стихотворений. Получив впервые в начале 1914 года деньги за стихи, напечатанные в журнале, Есенин принес их отцу. По этому поводу вспоминает друг юности Сергея Есенина Николай Сардановский: «Свой первый гонорар, кажется, около трех рублей, Сергей целиком отдал отцу, о чем у нас с ним был специальный обмен мнений. Насколько я Сергея понял, на эти деньги он смотрел не как на обычный заработок, а как на нечто высшее, достойное лучшего применения. Отдать эти деньги отцу, по его словам, надо было для того, чтобы оттенить священность этих денег для поэта, кроме того, отдавая первый гонорар отцу, Сергей хотел расположить отца в сторону своих литературных занятий». Удалось это сделать Есенину, правда, позднее. Отношения с отцом постепенно нормализовались. Александр Никитич неодобрительно относился к литературным занятиям сына, но  потом убедился в том, что  изменить  что-либо он не в силах, а когда узнал о его известности, стал относиться к профессии сына  с уважением. Когда Сергей Есенин  в 1916 году проходил службу в армии Александр Никитич  заболел и в рязанском госпитале встретился с отцом своего лучшего друга Гриши Панфилова. Об этом Сергей отписал матери: «Отец мне недавно прислал письмо, в котором пишет, что он лежит рядом с отцом Гриши Панфилова. Для меня это какой-то перст указующий заколдованного круга». В дальнейшем отец и сын встречались не часто, но Александр Никитич всегда беспокоился за сына во время долгой разлуки. 3 ноября 1917 года он писал сыну: «Очень болит сердце о тебе, Сережа… Очень что-то сердце неспокойно, еще потому, что на днях я видел во сне своего отца, который очень тобой любовался. Ради Бога, пришли ответ поскорей». Не получив ответа, Александр Никитич 17 декабря 1917 года  вновь пишет сыну: «Сережа! Я послал тебе письмо и просил тебя прислать мне ответ, но я почему-то до сих пор не получаю от тебя письма, что меня сильно беспокоит». Сергей Есенин с большим уважением относился к отцу. Это единодушно отмечали родные и близкие поэта. Его младшая дочь писала: «Он любил отца и не раз с глубоким сочувствием говорил мне о трудной отцовской жизни». Николай Сардановский, часто встречавшийся в  1912-1914 годах в Москве с Сергеем Есениным вспоминал: «Даже в периоды полного разлада Есенина с отцом мне приходилось слышать о нем от Сергея восторженные отзывы. По его словам выходило, что папаша его и красавцем был в молодости, и очень умен, и необычайно интересен как собеседник». С годами Сергей Есенин все больше чувствовал, как нелегко складывалась жизнь его отца, сколько унижений, невзгод выпало на его долю. Здоровье отца ухудшалось, это очень беспокоило Сергея. В одном из своих писем литературному критику, издателю и мемуаристу Иерониму Ясинскому он писал: «Мне сейчас очень важно заработать лишнюю десятку для семьи, которая по болезни отца чуть не голодает».  Отец страдал астмой, часто побаливало сердце, доктор прописал ему уехать из Москвы и жить в деревне. Но Александр Никитич не был приспособлен к крестьянскому труду, на селе приживался с трудом. Его жена Татьяна Фёдоровна рассказывала: «Отец Сергея (Александр Никитич) совсем не годился для крестьянского дела, Лошадь как следует  запрячь не мог. Любил помечтать, посидеть. В город уехал именно потому, что не ладилось у него крестьянское дело». Об этом же писала об отце его младшая дочь Александра Есенина: «Нелегко ему было в деревне. Прожив всю жизнь в городе, приезжая домой только в отпуск, он не знал крестьянской работы, а привыкать к ней в его возрасте было уже нелегко. Отец наш был худощавый, среднего роста. Светлые волосы и небольшая рыжеватая борода были аккуратно подстрижены и причесаны.  В голубых выразительных глазах отца всегда можно было прочитать его настроение.  Он не был ласков, редко уделял нам внимание, разговаривал с нами, как со взрослыми, и не допускал никаких непослушаний. Но зато когда у отца было хорошее настроение  и он улыбался,  то глаза его становились  какими-то теплыми и в их уголках собирались лучеобразные морщинки. Улыбка отца была заражающей. Посмотришь на него  —  и невольно становится весело и тебе.  Иногда отец пел. Он обладал хорошим слухом, и мальчиком лет двенадцати пел дисконтом в церковном хоре на клиросе. Теперь у отца был слабый, но очень приятный тенор. Больше всего я любила слушать, когда он пел песню «Паша, ангел непорочный, не  ропщи на жребий свой…». Сергей Есенин использовал её слова в «Поэме о 36». В песне поется:

Может статься и случиться,
Что достану я киркой,
Дочь носить будет сережки,
На ручке перстень золотой…

У поэта эти слова вылились в следующие строки:

Может случиться
С тобой
То, что достанешь
Киркой,
Дочь твоя там,
Вдалеке,
Будет на левой
Руке
Перстень носить
Золотой.

По своему характеру Александр Никитич Есенин был человек очень выдержанный, скромный и справедливый. Наделен он был острой наблюдательностью, неплохо рисовал. В семье Есениных сохранился рисунок их старого дома в Константинове, сделанный Александром Никитичем. Отец Есенина был интересным собеседником. Дочь Александра вспоминала, что отец: «…очень хорошо и красочно умел рассказывать какие-нибудь истории или смешные случаи из жизни и при этом сам смеялся только глазами, в то время как слушающие покатывались от смеха». Пока позволяло здоровье Александр Никитич служил в сельсовете, его избрали секретарём комитета бедноты, он не отказывал сельчанам написать письмо или ходатайство, вёл беседы с мужиками о новой, непонятной крестьянам послереволюционной жизни. Если от Сергея долго не было вестей, то он направлялся в Москву на его поиски. Так во время одной из таких поездок в столицу Александр Никитич в 1920 году ознакомился с другом сына поэтом Анатолием Мариенгофом. На вопрос жены: «Мерингофа-то видел?»   ответил: «Видал. Ничего молодой человек, только лицо длинное, как морда лошади. Кормится он, видно, около нашего Сергея».  В то время около Сергея Есенина кормились многие из тех с кем он водил дружбу. Здоровье отца с годами заметно ухудшалось, он вынужден был бросить службу в сельсовете, материальное положение семьи было удручающим. И если бы не материальная помощь сына, семье пришлось бы совсем худо. Однажды за чаем, Сергей спросил отца: «Сколько надо присылать денег, чтобы вы по-человечески жили?».   Услышал ответ: «Мы живем, как все люди, спасибо за все, что присылал, если у тебя будет возможность, пришли сколько сможешь». Во время долгого путешествия Сергея Есенина и Айседоры Дункан за границу  3 августа 1922 года сгорел  родительский дом в селе Константиново. Больше всех переживал потерю дома Александр Никитич. Его младшая дочь Александра вспоминала: «Этот дом очень любил наш отец. Выстроенный на деньги, заработанные тяжелым трудом, дом был его единственной собственностью, куда он, прожив всю жизнь в людях, старался вложить каждую копейку». На скорую руку построили маленькую избушку, в которой и обитала семья погорельцев. Новый дом был построен в 1924 году при материальной поддержке Сергея Есенина. Отец всегда был уверен в том, что сын не оставит семью в беде и на разговоры сельчан о том, что сын не вернётся из-за границы с достоинством отвечал: «Не останется, пуповина здесь зарыта…». В августе 1923 года Есенин вернулся в Россию, ему было 28 лет. Отец очень переживал за сына, его беспокоила его неустроенная жизнь. 18 сентября 1925 года писал сыну: «Милый и дорогой Сережа,  до нас доходят слухи  очень плачевные  —  ты всё никак не можешь бросить свою пагубную для тебя привычку. Через нее ты получил смертельную болезнь. Милый Сережа, пожалей ты сам себя для нас и для сестер. Только на тебя одного вся наша надежда. Твои года еще очень молодые. Тебе нужно пожить еще много на свете. У тебя есть ум, и знаменитый талант, и ты можешь  прожить во всем удовольствии.  На все у тебя хватит». Любящий отец умолял сына завязать с пьянкой, он по-крестьянски просто рисовал ему картину его благополучной жизни, если он бросит пить: «Если бы ты не пил, то наверняка ты бы не жил так, как живешь все это время.  У тебя была бы роскошная квартира,  и имел бы не менее двух прислуг, жил бы настоящим барином, и нам бы около тебя жилось бы  гораздо лучше и покойней». Жизнь родителей на селе была трудной, они часто обращались к сыну за материальной помощью. В одном из писем к сыну отец писал: «…меня очень беспокоит сено, поэтому буду опять просить тебя, пришли, пожалуйста, сколько-нибудь деньжонок на покупку сена». А  9  декабря  отец и мать  вновь  обратились с просьбой к Сергею: «Денег у нас нет ни гроша, и жить совершенно нечем, нужно платить сельхозналог, но нечем». Вместо  ожидаемой помощи сына пришла весть о его трагическом уходе из жизни в гостинице «Англетер». Тяжелые дни прощания с любимым сыном и  безутешное горе ещё больше ухудшило здоровье Александра Никитича. О тяжёлом материальном положении родителей Сергея Есенина писал в своей статье «На родине Сергея Есенина» («Красная нива, 1926, № 8) литературовед Александр Цейтлин «Отец и мать с волнением говорят о приеме, который оказали им в Москве друзья их Сережи. Их положение печально  —  всегда хромавшее хозяйство теперь грозит окончательно пасть.  Отец давно болен, теперь его еще подкосила смерть сына». Подкосил отца поэта долгий судебный процесс по разделу наследства Сергея Есенина. Презиравшая родителей своего бывшего мужа Сергея Есенина,  Зинаида Райх добилась судебного решения о непризнании наследником отца поэта. И это было сделано несмотря на то, что Александр  Никитич не мог по болезни работать  и жил в деревне на иждивении своей жены. Дочь Александра вспоминала: «Позорная тяжба за наследство длилась два с лишним года, и лишь после многих судебных разбирательств отец был установлен в правах наследования». При этом последняя жена поэта Софья Толстая-Есенина отказалась от положенной ей пожизненной пенсии в пользу родителей Сергея Есенина и их младшей сестры Александры.  Комитет по увековечению памяти Сергея Есенина  выделил его родителям разовую материальную помощь в сумме 100 рублей. Александр Никитич Есенин был чрезвычайно чувствителен ко всяким неприятностям, остро реагировал на них. Кроме того что он постоянно тревожился за детей и семью, ему   казалось, что сельчане  не могут простить ему  его прощение жене за супружескую измену, и  относятся иногда к нему с презрением или недоверием. Когда дети выросли, и уехали из отчего дома, отношения Александра Никитича с  женой совсем испортились. Сельчане вспоминали об их жизни: «Перед смертью три-четыре года больше лежал на печи. Пищу родители поэта готовили раздельно, у каждого был свой горшок.  Ни разу не вышли на завалинку.  Нигде не были вместе… В отличие от жены, он был похож на сельского интеллигента». Александр Никитич Есенин умер 5 ноября 1931 года от разрыва сердца в возрасте 58 лет. Свою нелёгкую жизнь он, несмотря на страдания и унижения, закончил с гордостью за своего великого сына.

Татьяна Есенина — «Милая, добрая, старая, нежная, с думами грустными ты не дружись».

Мать Сергея Есенина Татьяна Фёдоровна Есенина  (1875-1955) родилась в семье Федора Андреевича  и Натальи Евтихеевы Титовых. Она родилась 20 января 1875 года, но, со слов ее близких родственников отмечала Татьяна Федоровна свой день рождения 25 числа — в Татьянин день. Детские годы Таня провела в зажиточной семье. Федор Андреевич  имел собственные баржи и удачно занимался промыслом, семья была зажиточной. Татьяна была единственной девочкой в семье, поэтому была общей любимицей.  Была она хороша собою, слыла первой красавицей на селе, играла на гармони, хорошо пела, была весела и озорна.  Строгий отец не мог нарадоваться на свою любимицу и всячески поощрял её веселье.   В юности она была влюблена в молодого весёлого и бедового сельского парня М.Ерошина, но возлюбленный почему-то сватов не засылал, поэтому  строгий отец Татьяны подыскал дочке угрюмого и занудливого молчуна из соседнего села Федякино, которого звали Василием Васильевичем. Татьяна  отказалась идти за него замуж. Отец противиться ей не стал, но тут же просватал ее за тихого, скромного и серьёзного односельчанина  Александра Никитича Есенина. Этому решению отца дочь должна была покориться. По сути дела, её выдавали замуж против её воли, и это скажется на всей её жизни. Невесте было шестнадцать с половиной лет, а жениху — восемнадцать. Сыграли свадьбу, Александр Никитич вернулся в Москву, а его жена осталась в доме свекрови, которая с первых дней невзлюбила невестку. Полной хозяйкой была мать отца Аграфена Панкратьевна, в доме которой постоянно жило множество постояльцев. Вся работа по уходу за ними легла на плечи молодой невестки. Наградой за тяжкий труд были только косые взгляды свекрови. Как и до женитьбы Александр Никитич высылал свое жалованье своей матери. 15 января 1894 году у молодых родился первенец Пётр, но он умер 19 ноября того же года. 21 сентября (3 октября по новому стилю) 1895 года родился сын Сергей. Когда малыш родился, дали знать отцу в Москву, но он приехать не смог. Родившиеся после Сергея две сестры,  Ольга и Анна, умерли в младенческом возрасте.  Смерть дочерей, постоянные ссоры со свекровью, привели к крупной ссоре. Александр Никитич остался жить в Москве, Татьяна Фёдоровна ушла из дома свекрови к родителям с трёхлетним Серёжей, позже она уехала в Рязань на заработки. У молодых Есениных жизнь сразу же не сложилась, не оправдалась поговорка: стерпится — слюбится, вся их совместная жизнь прошла в долгой разлуке и постоянных скандалах. Неурядицы наслаивались одна на другую. Первенец Сергей не принес в семью ожидаемого мира. Старшая дочь Екатерина вспоминала: «Мать наша не ладила с бабушкой (своей свекровью) Аграфеной Панкратьевной. Сергей потому был как чужой у Есениных. Дедушка поссорился с семьёй Есениных, когда мать моя была невестой. Эта ссора тяжело отразилась на всей дальнейшей жизни матери, а особенно на детстве Сергея… Дедушка поздно хватился улаживать жизнь матери и после неудачных попыток тоже стал чуждаться её. Через несколько лет мать наша, имея на руках трёхлетнего Сергея, ушла от Есениных».  Несколько лет молодые супруги жили порознь. Об этом этапе их жизни вспоминала младшая дочь Татьяны Фёдоровна Александра: «Мать судилась с отцом, просила развод. Отец отказал в разводе. Она просила разрешения на получение паспорта, отец, пользуясь правами мужа, отказал и в паспорте. Это обстоятельство заставило ее вернуться к нашему отцу. Неграмотная, беспаспортная, не имея специальности, мать устраивалась то прислугой в Рязани, то работницей на кондитерской фабрике в Москве. Но, несмотря на трудную жизнь, на маленький заработок, из которого она выплачивала по три рубля в месяц дедушке за Сергея, она все время просила у нашего отца развод. Любя нашу мать, и считая развод позором, отец развода ей не дал, и, промучившись пять лет, мать вынуждена была вернуться к нему». Пока супруги жили порознь,  Татьяна Фёдоровна 22 октября 1902 года родила внебрачного сына Александра Ивановича Разгуляева. Фамилию мальчик получил от своей кормилицы и воспитательницы Екатерины Петровны Разгуляевой. 22 ноября 1905 года у Александра Никитича и Татьяны Фёдоровныродилась дочь Екатерина. Татьяна Фёдоровна Есенина  была безграмотной, но делала  все возможное, чтобы дети  получили образование. Она прекрасно рассказывала сказки, пела песни, была на все руки мастерица. В 1907 году Аграфена Панкратьевна произвела раздел недвижимого имущества, оставшегося в наследство после смерти её мужа Никиты Осиповича.  Татьяна Федоровна с детьми осталась жить в доме свекрови.  16 марта 1911 года у Есениных  родилась дочь Александра. С годами она вспоминала: «С ранних детских лет, мать наша приучала нас к труду, но не заставляла, не неволила и к неумению нашему относилась очень терпеливо». Отношения Сергея Есенина с матерью были сложными. Сказывалась долгая разлука с ней в детстве, что   отразилась на его чувствах к матери.  Он при живых родителях иногда считал себя сиротою.  Неустроенность личной жизни у Татьяны Федоровны сказалось и на её отношение к детям. Она могла даже их поколотить, особенно находясь в подпитии.  В 1912 году  Сергей Есенин  писал своей юной музе Марии Бальзамовой: «Мать нравственно для меня умерла уже давно». В 1920 году Есенин расскажет о своей обиде на мать, которая на глазах своего тяжело заболевшего сына, шила ему погребальный саван. «Десять лет прошло… кажется, ввек ей этого не забуду! До конца не прощу!» Но в тоже время Екатерина вспоминала «Когда Сергей, одевшись в свой хороший, хоть и единственный, костюм, отправлялся к Поповым (так называли дом священника), мать не отрывая глаз смотрела в окно до тех пор, пока Сергей не скрывался в дверях дома. Она была довольна его внешностью и каждый раз любовалась им, когда он не мог этого заметить».

В 1914 году Сергей Есенин написал стихотворение «В хате», где описывает деревенский быт, предметы в хате, обычную жизнь крестьян, говорит о матери, отмечая насколько тяжела была работа крестьянки.

«В хате»

Пахнет рыхлыми драченами,
У порога в дежке квас,
Над печурками точеными
Тараканы лезут в паз.

Вьется сажа над заслонкою,
В печке нитки попелиц,
А на лавке за солонкою —
Шелуха сырых яиц.

Мать с ухватами не сладится,
Нагибается низко,
Старый кот к махотке крадется
На парное молоко.

Квохчут куры беспокойные
Над оглоблями сохи,
На дворе обедню стройную
Запевают петухи.

А в окне на сени скатые,
От пугливой шумоты,
Из углов щенки кудлатые
Заползают в хомуты.

В 1916 Сергей Есенин был призван на военную службу. Но, благодаря покровительству петроградских друзей, он был определен санитаром в полевой Царскосельский военно-санитарный поезд №143 Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны, в дальнейшем служил в лазарете №17 для раненых воинов там же, в Царском Селе. Оттуда он писал матери: «Дорогая мамаша, свяжи, пожалуйста, мне чулки шерстяные и обшей по пяткам. Здесь в городе не достать таких. Пришли мне закрытое письмо и пропиши, что с Шуркой и как учится Катька…  Пока жизнь моя течет по-старому, только все простужаюсь часто и кашляю. По примеру твоему натираюсь камфарой и кутаюсь. Сергей Есенин». Татьяна Федоровна беспокоилась  о  здоровье  мужа, с которым долгие годы фактически жила врозь, она поручила старшей дочери Екатерине:  «Последний раз съезди и скажи  отцу, чтобы ехал домой. Как-нибудь проживем. Люди-то живут».  Муж был неприспособлен к крестьянской жизни, все  тяготы  быта  несла  на своих плечах  Татьяна  Федоровна.  Помогали ей дочери, которых она держала в строгости и  приучила к  тяжелому крестьянскому   труду. Младшая дочь Александра вспоминала: «Мать наша, прожившая почти всю жизнь в деревне, всегда занятая домашними делами, не могла понять, как можно сидеть вот так без дела и о чем-то думать». Татьяна Федоровна была отзывчивым на чужое горе человеком. Всегда помогала сиротам и нищим, в годы гражданской войны она  не боялась оказывать помощь заболевшим тифом или холерой. Дети считали, что за ее доброту, их минула беда — в семье Есениных никто не заболел  в те  годы. Покинув родное село Константиново и обосновавшись в Москве, Сергей Есенин постоянно мыслями возвращается в отчий дом. Он вспоминал о своей малой родине и о своей матери в те моменты, когда на душе было особенно тоскливо. Об этом он говорит в стихотворении 1917 года «Разбуди меня завтра рано»:

Разбуди меня завтра рано,
О моя терпеливая мать!
Я пойду за дорожным курганом
Дорогого гостя встречать.

Я сегодня увидел в пуще
След широких колес на лугу.
Треплет ветер под облачной кущей
Золотую его дугу.

На рассвете он завтра промчится,
Шапку-месяц пригнув под кустом,
И игриво взмахнет кобылица
Над равниною красным хвостом.

Разбуди меня завтра рано,
Засвети в нашей горнице свет.
Говорят, что я скоро стану
Знаменитый русский поэт.

Воспою я тебя и гостя,
Нашу печь, петуха и кров…
И на песни мои прольется
Молоко твоих рыжих коров.

В жизни Есенина были периоды тяжелых потрясений, глубоких душевных кризисов, когда жизненные противоречия казались ему неразрешимыми. Очевидно, один из таких моментов продиктовал поэту нежное обращение к самому родному и близкому человеку — маме. В 1924 году, после 8-летней разлуки Сергей Есенин решил посетить родное село Константиново и встретиться со своими близкими. Накануне отъезда на родину из Москвы поэт написал проникновенное и очень трогательное «Письмо к матери»:

Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний несказанный свет.

Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто ходишь на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.

И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож.

Ничего, родная! Успокойся.
Это только тягостная бредь.
Не такой уж горький я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть.

Я по-прежнему такой же нежный
И мечтаю только лишь о том,
Чтоб скорее от тоски мятежной
Воротиться в низенький наш дом.

Я вернусь, когда раскинет ветви
По-весеннему наш белый сад.
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, как восемь лет назад.

Не буди того, что отмечталось,
Не волнуй того, что не сбылось,—
Слишком раннюю утрату и усталость
Испытать мне в жизни привелось.

И молиться не учи меня. Не надо!
К старому возврата больше нет.
Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет.

Так забудь же про свою тревогу,
Не грусти так шибко обо мне.
Не ходи так часто на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.

Для Сергея Есенина мать — не только самый родной человек, который может всё понять и простить, она своего рода ангел хранитель, чей образ  оберегает поэта в самые трудные минуты его жизни. Горечь разочарования и осознание того, что жизнь сложилась не совсем так, как хотелось бы, и менять что-либо уже поздно, слишком тяжёл груз совершённых ошибок, исправить которые невозможно. Поэтому, предвкушая встречу с матерью, которой суждено стать последней в жизни поэта, Сергей Есенин понимает, что для своей семьи он практически чужой человек, отрезанный ломоть. Однако для матери он по-прежнему остаётся беспутным сыном, слишком рано покинувшим отчий дом, где все ещё ждут, несмотря ни на что. Татьяну Федоровну   тревожило  гибельноеувлечение  сына выпивкой.  В 1924 году она, по воспоминаниям Екатерины Есениной,  предлагала следующее лечение: «В Марьиной роще в Москве есть дача Галкина (эту дачу все знают), там живет гадалка, которая может помочь нам с Сергеем, сходи к ней, ради Бога, я тебя очень прошу». Через две недели она за нами следом сама явилась в Москву. «Я ведь знаю, ты ничего не сделаешь», — сказала она мне и отправилась в Марьину рощу.  Вернулась она ни с чем. Гадалка уехала». Мать по своему боролась с алкоголизмом сына, она обратилась за помощью к церкви. По воспоминаниям  старшей дочери Екатерины,  «она везде, где возможно, заказала моленье о Сергее. Сбегала за 8 верст в монастырь за советом и сама усердно молилась». В том же 1924 году Сергей Есенин пишет «Письмо от матери». В нём звучит голос самой матери. Лирический герой растерян, а мать очень тревожится за сына. Вообще всё стихотворение «Письмо от матери» — это укор автора самому себе.

Чего же мне
Еще теперь придумать,
О чем теперь
Еще мне написать?
Передо мной
На столике угрюмом
Лежит письмо,
Что мне прислала мать.

Она мне пишет:
«Если можешь ты,
То приезжай, голубчик,
К нам на святки.
Купи мне шаль,
Отцу купи порты,
У нас в дому
Большие недостатки.

Мне страх не нравится,
Что ты поэт,
Что ты сдружился

С славою плохою.
Гораздо лучше б
С малых лет
Ходил ты в поле за сохою.

………………………………..

Я комкаю письмо,
Я погружаюсь в жуть.
Ужель нет выхода
В моем пути заветном?
Но все, что думаю,
Я после расскажу.
Я расскажу
В письме ответном…

В марте 1925 года Татьяна Федоровна приехала в Москву навестить сына. Фотограф В.Усов запечатлел мать и сына, сидящими за столом у самовара. С.Есенин читал  матери поэму «Анна Снегина». Сергей никогда не забывал о родном доме. Уехав из дома, он постоянно помогал родителям, «получив деньги, обычно шел на почту и отправлял большую часть матери в Константиново». Он всегда искал опоры в материнском сострадании и сочувствии. Она была его «помощь и отрада».

Снежная замять дробится и колется,
Сверху озябшая светит луна.
Снова я вижу родную околицу,
Через метель огонек у окна.

Все мы бездомники, много ли нужно нам.
То, что далось мне, про то и пою.
Вот я опять за родительским ужином,
Снова я вижу старушку мою.

Смотрит, а очи слезятся, слезятся,
Тихо, безмолвно, как будто без мук.
Хочет за чайную чашку взяться —
Чайная чашка скользит из рук.

Милая, добрая, старая, нежная,
С думами грустными ты не дружись,
Слушай, под эту гармонику снежную
Я расскажу про свою тебе жизнь.

Много я видел и много я странствовал,
Много любил я и много страдал,
И оттого хулиганил и пьянствовал,
Что лучше тебя никого не видал.

Вот и опять у лежанки я греюсь,
Сбросил ботинки, пиджак свой раздел.
Снова я ожил и снова надеюсь
Так же, как в детстве, на лучший удел.

А за окном под метельные всхлипы,
В диком и шумном метельном чаду,
Кажется мне — осыпаются липы,
Белые липы в нашем саду.

Есенин написал это стихотворение — признание перед последним приездом домой — 20 сентября 1925 года. А 23 сентября  Татьяна Федоровна в последний раз видела сына живым. Родители были на похоронах С.Есенина в Москве. Пассия Сергея Есенина, актриса Камерного театра  Августа Миклашевская писала: «Мать Есенина стояла спокойно, с каким-то удивлением оглядывая всех. В день похорон нашли момент, когда не было чужих, закрыли двери, чтобы  мать могла проститься, как ей захочется». Ей было пятьдесят, когда она похоронила сына. Эта утрата стала горестным рубежом в ее дальнейшей жизни. После смерти сына Татьяна Фёдоровна Есенина в основном жила  на скромную пенсию. С 1932 года она получала 30 рублей, которую в 1940 году увеличили до 300 рублей. Её уважали за степенность и какую-то особую мудрость.  Её внукКонстантин Есенин вспоминал: «Татьяна Федоровна дала отцу настойчивость, уверенность, сметку, определенную твердость, без которых была бы немыслима и сила таланта Сергея Александровича и его «поход» в Петербург за признанием». Особенно тяжко досталось матери Сергея Есенина в годы войны. Александра Есенина вспоминала, что когда в послевоенные годы  американцы  предложили  матери поэта  выехать в США,  но она ответила отказом, заявив: «Мне тут хорошо, обо мне заботятся. Я отсюда никуда не уеду». В 1946 году 72-летней Татьяне Фёдоровне продлили права литературного наследства сына, дали пенсию союзного значения и предоставили в Москве квартиру.  Скончалась Татьяна Фёдоровна Есенина 3 июля 1955 года. В восемьдесят лет  простая рязанская крестьянка завершила свой земной путь, обретя вечную жизнь в стихах своего гениального  сына Сергея Есенина. Её похоронили на Ваганьковском кладбище в Москве рядом с могилой сына.

 

Екатерина Есенина — «К Кате у Сергея Александровича  была какая-то болезненная, тревожная любовь».

Екатерина Александровна Есенина (1905-1977) — младшая сестра Сергея Есенина, родилась в селе Константиново Рязанской губернии. В своих воспоминаниях о семье, она писала: «Мое рождение вернуло Сергею наш дом, мать с двумя детьми теперь не могла уйти от отца, с двумя детьми дедушка не мог принять ее. Но на Сергея  легли все обязанности небогатого деревенского мальчика. Чтобы скромнее отпраздновать мое рождение и крестины, бабушка распорядилась, что крестить меня будет Сергей (ему было 10 лет). Кумой и матерью крестной была приглашена жена дяди Саши. Отцом крестным старались пригласить кого повиднее …». Сергей не любил нянчится со своими сёстрами, отчасти потому, как они были одеты. Обшивала их мать Татьяна Фёдоровна, она была главной законодательницей моды в семье. Мать одевала дочек в одинаковые платья, причём, как вспоминала позже Екатерина: «Моя беда в том, что платья эти часто висели на мне лохмотьями». После переезда  в Москву к отцу  Сергей стал реже видаться с сестрами.

В августе 1912 года он   сфотографировался с  Катей и Шурой в московском фотоателье Г.А.Чижова. Екатерина росла красивой и изящной девушкой, она была иронична и  смешлива, брат называл её «шустрой девчонкой». После окончания Константиновской четырехклассной школы  Катя переехала в Москву к отцу, который устроил  её учиться в частную гимназию. О своей московской жизни Екатерина писала: «Жили мы с отцом скучно, отец не знал, о чем со мной говорить, а я боялась его строгого взгляда. Наконец появился Сергей. «Ну, ты не плачь. Я буду часто теперь ездить к вам, — говорил он. — Я знаю, трудно с отцом. А ты что-нибудь пишешь?»  Я показала ему сказку о Кащее Бессмертном, написанную мною в стихах. Сергей похвалил меня. Он стал часто приходить к нам. Ожидания Сергея сблизили нас с отцом!».  С годами Екатерина стала следить за собой, тщательно одеваться не по маминой моде. Сергей Есенин, сам любивший хорошо одеться, ценил эту черту в близких людях, а потому одобрял, даже гордился внешностью сестры. Во время армейской службы С.Есенин  интересовался жизнью  сестер. 20 октября 1916 г ода он писал матери: «Пришли мне закрытое письмо и пропиши, что с Шуркой и как учится Катька». 

В январе 1917 года  С.Есенин в журнале «Доброе утро» напечатал рассказ «Бобыль и Дружок» с посвящением сестре Катюше. В 1918 году частную гимназию в Москве закрыли,  и Екатерина  вернулась в Константиново, где продолжила обучение в 5-м классе сельской школы.  Онапринимала участие в любительских концертах и спектаклях. Известно, что она успешно исполнила роль Коробочки в сцене из «Мертвых душ». Идя в ногу со временем, Катя вступила в комсомол.  С братом виделась редко, только во время его приездов в Константиново. В 1922 году  Катя  переезжает в столицу  для  продолжения  учебы  в школе. Ей сняли комнату в Замоскворечье  у знакомого   отца К.А.Корчагина. Московское житиё сестры Сергей Есенин оплачивал из собственного кармана, впрочем, материально он помогал также и родителям. 25 апреля 1922 года  он  передал деньги с запиской: «Катя! Оставляю тебе два конверта с деньгами. 20 миллионов тебе и сто миллионов передай отцу. Пусть он едет домой и делает с ним, что хочет». Во время своей долгой зарубежной поездки с Айседорой Дункан Сергей Есенин продолжал помогать родителям и сёстрам. В письмах он просил  помочь им журналиста и театрального работника Илью Шнейдера, издательского работника Александра Сахарова и  поэта Анатолия Мариенгофа, слал посылки с продуктами. Из-за границы он писал Кате: «Во-первых, Шура пусть этот год будет дома, а ты поезжай учиться. Я тебе буду высылать пайки, ибо денег послать очень трудно».

На правах старшего брата поэт заботился о  нравственности сестры, по-хозяйски  читая сестре мораль: «Живи и глади в оба. Всё, что бы ты ни сделала плохого, будет исключительно плохо для тебя, если я узнаю, как приеду, что ты пила табачный настой, как однажды, или ещё что, то оторву тебе голову или отдам в прачки. Того ты будешь достойна. Ты только должна учиться, учиться и читать. Язык держи за зубами. На все, исключительно на всё, когда тебя будут выпытывать, отвечай  «не знаю… Обо мне, о семье, о жизни семьи, о всем и о всем, что очень интересно знать моим врагам, — отмалчивайся, помни, что моя сила и мой вес – благополучие твое и Шуры»».  Помимо гимназии, ты должна проходить школу жизни и помнить, что люди не всегда есть хорошие. Думаю, что ты не дура и поймешь, о чем я говорю». Но в этом же письме  Сергей Есенин дает откровенную   оценку  сестре: «Иногда ты бываешь все-таки дурновата, и за тобой нужно следить». По возвращения из заграничного вояжа Сергей Есенин переселил Катю в квартиру своего литературного секретаря и подруги  Галины Бениславской, где и сам стал  жить после разрыва отношений с Айседорой Дункан. Об этом Галина Бениславская писала «Нам пришлось жить втроем (я, Катя и Сергей Александрович) в одной маленькой комнате, а с осени 1924 года прибавилась четвертая  —  Шурка».

Сергей проявлял постоянную заботу о сестре. Младшая сестра Сергея Есенина вспоминала: «Ему доставляло удовольствие смотреть на Катю, когда она была хорошо одета. Он любил её, а  Катя в те годы была недурна собой, стройная, и внешностью её Сергей был доволен». По  мнению Галины Бениславской, хотя Катя может перегрызть глотку любому врагу Есенина, все же в жизни брата  она «совершенно невольно была злым гением, постоянно нарушая и без того неустойчивое душевное равновесие его и, кроме того, опять-таки  невольно, являясь камнем преткновения с окружающими». Ссоры вспыхивали в связи с увлечением Екатерины поэтом  Иваном Приблудным, против чего возражал Сергей Есенин, настаивая на  браке сестры с поэтом Василием Наседкиным.  В случае ослушания  брат грозил «ссадить» её  со своей шеи. Сергей Есенин очень любил свою младшую сестру Катю, её строптивый характер вызывал у поэта неоднозначную оценку. Галина Бениславская  писала: «К Кате у Сергея Александровича  была какая-то болезненная, тревожная любовь. Он знал, что они во многом похожи друг на друга, как близнецы, что воспринимают и чувствуют почти одинаково.  Знал свои ошибки и страшно боялся повторения их Катей. Кроме того, он не раз говорил, что он имел право на многое, потому что знал себе цену, а ей этого нельзя.  На мои утверждения (я тогда  очень верила  «в Катю», в её одаренность и ум), что Катя умная, не раз говорил: «Нет, хитрая она. Всё в ней  —  хитрость, а не ум. Я не такой  — я все-таки хороший, а она всё хитрит, хитрит».

Особенно раздражали поэта разговоры с сестрой о деньгах, которые повторялись почти ежедневно. Екатерина   была уверена в том, что брат должен всегда материально ей  помогать.  По воспоминаниям Бениславской, она «приходила, требовала денег и денег и даже в 20 лет не задумывалась: не пора ли самой начинать зарабатывать?» Однажды после одного из таких разговоров Есенин сказал  Бениславской: «Нет, нет, она не такая, как я, как Вы, как Шурка. Она  — паразит».  Но Екатерина всегда отстаивала интересы брата в критических ситуациях. Так во время борьбы «попутчиков», к которым себя причислял Сергей Есенин и коллективом журнала «На посту», который пытался прибрать к рукам весь литературный процесс в стране, Катя писала брату в письме: «Никаких распоряжений за глаза не давай. Помни, ты козырная карта, которая решает участь игроков. Остерегайся». Постепенно она стала его  доверенным лицом, помогала брату в его литературно-издательских делах. Поэт говорил Галине Бениславской: «Катя подросла, пусть она занимается этим! Я буду писать, а вы с Катей разговаривайте с редакциями, с издателями». Екатерина  заботилась  о брате, нередко  вытаскивала  его из пьяных компаний. Он очень переживал, когда узнавал, что Екатерина была свидетельницей его скандалов и ей даже приходилось давать показания в милиции  в  его защиту. Екатерина часто  получала за брата  по доверенности гонорары.

Сергей Есенин писал  Анне Берзинь в 1924 году: «Мне очень нужны деньги, а посему я посылаю к Вам с этим письмом Екатерину. Помогите ей получить деньги, которые выписаны мне на субботу. Доверенность ей я прилагаю к сему письму». Благодаря практической сметке, Екатерина однажды получила 10 тысяч вместо 6 тысяч, на которые поэт уже почти дал согласие издателям.  В то же время Сергей Есенин осуждал самовольные действия сестры.  В  июле 1925 года   Екатерина получила деньги по доверенности, не удержалась и купила себе пудру, одеколон, платье, затем еще одно сшила у портнихи. Это вызвало гнев брата. Он отругал сестру за то, что она его продаёт и предаёт. С.Есенин сообщал отцу: «Первое то, что я женат.  Второе то, что с Катькой я в ссоре…  Катька обманула Соню и меня. Она получила деньги и сказала, что послала их… Пусть она идет к черту хоть в шоколадницы. Ведь при всех возможностях никуда не попала и научилась только благодаря  Татьяне Федоровне выжимать меня».  Но гнев брата  был кратковременным. Во время пребывания на Кавказе поэт писал:  «Екатерина, пришли мне спешно письмо и опиши, что творится в Москве… Для тебя я скоро пришлю стихи, продашь их Казину или Флеровскому, и с тебя пока хватит».  Но иногда Сергей Есенин  срывался, особенно при задержке денег, и тогда сестре доставалось по полной программе. Так он телеграфировал   Екатерине из Батума: «Ты думаешь или нет. Я сижу без денег», а   из Баку шла телеграмма: «Болен, денег, денег. Сергей». С.Есенин осуждал  стремление Екатерины  влиться в богемную жизнь, ругал, когда узнал, что он тайком начала курить.

Иногда   Сергей Есенин  обсуждал  со старшей   сестрой принимаемые   решения. Так  19 апреля 1925 года он  советовал ей уйти от Галины Бениславской, так как «она человек хороший, дала очень много, но нельзя же насиловать чужую жизнь. Уберись тихо, так, чтобы она не знала».  Подобный совет сестре был вызван тем, что по мнению Сергея Есенина Бениславская могла быть осведомителем ОГПУ. Екатерина  и Галина  Артуровна в доверительной беседе все  возникшие на этой почве недоразумения обсудили. «К счастью, удалось ей объяснить происхождение этой нелепицы, и она успокоилась» — воспоминала  Г.Бениславская. Закончив школу в 1925 году, Екатерина поступала  на биологический факультет МГУ, но не прошла по конкурсу и была зачислена вольным слушателем. Эта неудача огорчила С.А.Есенина, который сказал:  «Выходи замуж за Наседкина, он тебя любит, а я вас всех не прокормлю». С Василием Наседкиным Сергей Есенин был дружен ещё с дореволюционных лет, вместе учились в университете имени А.Л.Шанявского. Наседкина Есенин очень ценил за его прекрасные человеческие качества и порядочность. Екатерина прислушалась к совету брата, она   зарегистрировали свой брак с Василием Наседкиным 19 декабря 1925 года, когда С.Есенин находился на лечение в клинике.   Дочь Екатерины Александровны  Есениной  Наталия Васильевна отмечала, что «Мама писала, что Наседкин был самым близким другом ее брата. Убежденный в высокой порядочности Василия Федоровича, Сергей Александрович был рад тому, что его сестра и его друг в 1925 году поженятся. Так мой отец стал для Есенина зятем, а Есенин для отца – шурином».  В 1925 году Сергей Есенин написал стихотворение «Письмо к сестре»:

Березки!
Девушки-березки!
Их не любить лишь может тот,
Кто даже в ласковом подростке
Предугадать не может плод.

Сестра!  Сестра!
Друзей так в жизни мало!
Как и на всех,
На мне лежит печать…
Коль сердце нежное твое
Устало,
Заставь его забыть и замолчать.

……………………………………… 

Мне жаль тебя.
Останешься одна,
А я готов дойти
Хоть до дуэли.
«Блажен, кто не допил до дна»
И не дослушал глас свирели.

Но сад наш!..
Сад…
Ведь и по нем весной
Пройдут твои
Заласканные дети.
О!
Пусть они
Помянут невпопад,
Что жили…

Чудаки на свете.

Адресатом этого стихотворения является сестра поэта Екатерина Александровна Есенина. Она вспоминала: «У нас в (Константинове) по всему участку росли ползучие вишни, которые доставляли много хлопот нашим родителям: им нужна земля под картошку. Нам, детям, много огорчений приносила вырубка сада и вспахивание его сохой или плугом… Но цепкие растения с каждым годом ползли все дальше и дальше, упорно отвоевывая себе право на жизнь. Стоявший на огороде амбар кругом зарос вишневыми кустами, а за ним была уже целая вишневая роща, сквозь которую трудно было пробраться. Непередаваемо хороши были эти сады, когда они цвели. Бывало, выйдешь из дому в сумерки или ранним утром — все бело на розовом фоне заката или утренней зари. Тишина. Залюбуешься этой красотой и забудешь о всех житейских невзгодах и заботах».

После смерти Сергея Есенина Екатерина заботилась о сохранении его  творческого наследия, боролась с попытками приписать ему некоторые произведения, порочащие его имя. В 1926 году она опубликовала в «Правде»  «Письмо в редакцию» в котором писала: «За последнее время в Москве частным образом распространяются стихи, приписываемые перу покойного брата моего Сергея Александровича Есенина. Из таких стихов мне известны два стихотворения с посвящением Айседоре Дункан и одно — «Послание Демьяну Бедному». По этому поводу считаю необходимым заявить, что стихи «Сыпь, гармоника. Скука… Скука…» и «Пой же, пой. На проклятой гитаре…», якобы посвященные А.Дункан, написаны братом моим в 1923 году и не раз читались им на литературных вечерах. Эти стихотворения входят в цикл «Москвы кабацкой» и никогда никому не посвящались. Что касается «Послания Демьяну Бедному», то категорически утверждаю, что это стихотворение брату моему не принадлежит». В 1928 году  Екатерина Есенина издала альбом фотографий «Сергей Есенин», включив в него 36 прижизненных снимков брата и один посмертный.  «При составлении альбома, — писала она в предисловии, — я руководствовалась целью отметить все наиболее важные полосы жизни покойного брата, поэтому некоторая часть фотографий мною не была использована».

С 1928 года Екатерина Есенина переехала к мужу в Москву на постоянное местожительство.  У них    родились сын Андрей и  дочь  Наталия. Жили скромно на литературные заработки отца. Но беда не обошла эту семью. 26 октября 1937 года Василия Фёдоровича Наседкина арестовывают по обвинению в принадлежности  к группе литераторов, подготовлявшей «террористический акт против товарища Сталина» (к ней причислялись также В.Правдухин, П.Васильев, Е.Пермитин, И.Приблудный, С.Клычков, Ю.Олеша, совсем ещё юный сын Сергея Есенина Юрий и др.  На допросах под пытками В.Ф.Наседкин  признался во многих своих «преступлениях», но в отношении жены  не сказал ни слова.  Несмотря на то, что на судебном заседании Наседкин отказался от своих показаний, как данных под пытками. Военной коллегией Верховного суда (ВКВС) 15 марта 1938 года он был приговорен к расстрелу.В этот же день поэт Василий Наседкин был расстрелян и похоронен на полигоне «Коммунарка». НКВД предоставило семье Наседкиных лживую информацию о приговоре «к 10 годам без права переписки». Работавший до ареста литературным редактором в журнале «Колхозник», Василий Наседкин обеспечивал семью, так как Екатерина вела домашнее хозяйство и воспитывала детей. После репрессирования мужа Екатерина Есенина устраивалась регистратором в поликлинику, потом — счётчицей конвертов «Москонверта», чтобы как-то прокормить детей. 2 октября 1938 года   Екатерину Александровну Есенину  арестовали, как жену «врага народа». Следствие закончилось меньше, чем за месяц. Суда не было вообще. Постановление Особого Совещания (ОСО) при наркоме внутренних дел СССР от 1 ноября 1938 года гласило: «Есенину Е.А. — как социально опасный элемент лишить права проживания в 15-ти пунктах сроком на 5 лет» (Архивное уголовное дело Е.А.Есениной №18098 УРАФ ФСБ России).

Два месяца Екатерина Александровна провела в Бутырской тюрьме. В компании сокамерниц  были жёны послов и военачальников, жена Ежова, при котором расстреляли её мужа. Из Бутырской тюрьмы старшую сестру Сергея Есенина отправили с детьми в ссылку в Рязанскую область сроком на пять лет.  Детей определили в Даниловский приемник, а затем отправили в разные детдома Пензы.  Из-за тяжёлой болезни — сильные приступы астмы и отчасти ходатайств высокопоставленных поклонников творчества Сергея Есенина, Екатерине Александровне Есениной разрешили поселиться в Рязанской области и забрать из детдомов своих детей. 11-летнего Андрея и 5-летнюю Наталию привезли в родовое село Есениных на Рязанщине — село Константиново. Наталия Васильевна Наседкина-Есенина вспоминала: «Маме было предписано  15 числа каждого месяца отмечаться в НКВД в Рязани. Там ей велели срочно устроиться на работу, и она вступила в Константиновский колхоз «Красная нива». Потом нашла  работу в Рязани,  взяла Андрея и уехала в Рязань, где жили на окраине города  в семье Зареченских, а на воскресенье приезжала к нам. Мама работала учетчицей на  «Рязсельмаше», пока не началась война…  Она стала донором  —  сдавала  кровь для раненых воинов. За это три года получала  рабочую карточку вместо служащей и хороший обед в день сдачи крови, пока не обнаружила, что теряет зрение. Тогда донорство ей запретили, а для нас четверых (к ним приезжала из Константиново бабушка Татьяна Фёдоровна) оно было источником существования. На рабочую карточку давали ещё водку, которую мама меняла на молоко и другие продукты».

Однажды подруга Е.А.Есениной писательница Лидия Сейфуллина, жена репрессированного Валериана Правдухина прислала ей в Рязань немного денег, что было кстати. Дочь Екатерины Есениной вспоминала «У мамы не осталось ни копейки, она дошла до отчаяния. В это время в стук в дверь — почтальон принёс перевод, и мы были спасены». Все эти жизненные невзгоды отразилось и на здоровье и на душевном состоянии Екатерины Александровны. Срок ссылки Екатерины Александровны закончился в 1943 году. Она ищет помощи у друзей и близких.  11 октября 1943 года   из Рязани  обратилась к последней жене Сергея Есенина Софье Андреевне Толстой-Есениной с просьбой помочь  сыну Андрею Наседкину, который окончил школу и которого не принимали как сына «врага народа»  в вуз. В письме Е.А.Есенина писала: «Здоровье мое поганое. Это и вынуждает меня торопиться с учебой. Если у тебя есть какие-нибудь возможности помочь с устройством в институт, сделай, пожалуйста, все возможное. Куда удобней тебе, туда и устраивай. Я в этом отношении верю твоему уму больше чем своему».  Андрею удалось поступить на биологический факультет МГУ. В 1944 году она засобиралась уезжать. Она говорила «Поеду восстанавливать имя брата и наше. Мы пострадали невинно».

Только в 1945 году  при содействии  партработника Петра Чагина  Е.А.Есениной было разрешено поселиться в Подмосковье, на Сходне. Есенина с трудом приобрела часть избы. Она устроилась работать в издательстве младшим редактором, затем была контролером парка культуры в Химках, вместе с сыном Андреем клеила афиши от Москвы до Клина. Вскоре здоровье Екатерины Александровны совсем ослабло, сказались тюрьма, ссылка, бедность, унижения, пережитые потрясения. В сорок два года она стала инвалидом второй группы. Физически ничего делать не могла, даже истопить печь.   С.А.Толстая  оказывала ей материальную   помощь. Наталия Есенина вспоминает: «Когда мама переехала в Подмосковье, ей свою рабочую карточку  отдавала Софья Андреевна Толстая, и мы с голоду не умерли». В декабре  1945 года  в Московском клубе писателей состоялся «Вечер памяти Сергея Есенина», на котором выступила с воспоминаниями Е.А.Есенина. 16 сентября 1947 года Е.А.Есенина направила письмо Министру социального обеспечения СССР с просьбой об оказании ей материальной помощи. В этом письме она писала «Всю мою жизнь я решила посвятить памяти Есенина. Сейчас я закончила воспоминания о Есенине и обрабатываю материалы о биографии Есенина.  В настоящее время я одинока второй год и тяжело больна,  являясь инвалидом второй гр.,  и нахожусь в безвыходном положении в материальном отношении. На моем иждивении находится дочь 13-ти лет, а заработков в связи с болезнью я никаких не имею. Обращаюсь к вам с горячей просьбой назначить мне пенсию по моей инвалидности». Вскоре ей была назначена пенсия по болезни.

Екатерина Александровна 15 лет ждала своего мужа, не зная о том, что он был расстрелян 15 марта  1938 года. В августе 1956 года по заявлению Екатерины Есениной и ходатайству заместителя секретаря Правления Союза писателей СССР Константина Воронкова, писателя Юрия Либединского и внучки Льва Толстого, последней жены Сергея Есенина  Софьи Толстой удалось добиться полной посмертной реабилитации Василия Наседкина. Сама Екатерина Александровна Есенина была реабилитирована в сентябре 1956 года. В последующие годы Екатерина Александровна восстанавливала творческое наследие мужа, в том числе прежде запрещённую его работу «Один год с Есениным», сама писала воспоминания о брате Сергее Есенине. Она являлась одним из инициаторов создания литературно-мемориального музея С.А.Есенина в селе Константиново Рыбновского района Рязанской области. Большое участие в публикации воспоминаний  Е.А.Есениной сделала С.А.Толстая-Есенина. Она посылала отдельные фрагменты воспоминаний  Н.С.Тихонову с сопроводительным письмом: «С Вашего разрешения посылаю Вам отрывки из воспоминаний Екатерины Есениной. Они не закончены, не отделаны, отрывочны, в том виде, как она их написала. Она продолжает их писать так же непосредственно, как вспоминается, отдельными эпизодами. В дальнейшем они могут быть дополнены, систематизированы и отредактированы. Я решаюсь послать Вам их в таком виде, с просьбой прочесть их и сказать, возможно ли при некотором редактировании напечатать их, хотя частично, в журналах и  можно ли просить в этом Вашего содействия. Мне кажется, что Екатерина пишет очень хорошо. И она много и ярко помнит о своем брате. Следовало бы, чтобы она побольше о нем так же правдиво и сердечно».

Впервые воспоминания Е.А.Есениной «В Константинове»  были опубликованы в 1957 году во втором выпуске  альманаха  «Литературная Рязань».  Мемуары написаны  живым языком, содержат много любопытных фактов из жизни и творчества С.А.Есенина. В 1956 году Союз писателей СССР образовал комиссию по литературному наследию Сергея Есенина, в которую была включена  Е.А.Есенина.  При её непосредственном участии были подготовлены и изданы собрания сочинений и  многие отдельные издания  произведений Сергея Есенина. В 1969 году  Екатерина Александровна Есенина с сестрой Александрой Александровной Есениной были  составителями  и авторами воспоминаний сборника «На родине Есенина». Воспоминания Е.А.Есениной публиковались во всех мемуарных сборниках, посвященных творческой биографии С.А.Есенина. Скончалась Екатерина Александровна Есенина от инфаркта в апреле 1977 года в Москве, похоронена на Ваганьковском кладбище.  

 

Александра Есенина (Ильина) — «Показалась ты той березкой, что стоит под родимым окном».

Александра  Александровна   Есенина (в замужестве Ильина) (1911-1981) — младшая сестра Сергея Есенина родилась в селе Константиново Рязанской губернии 29 марта 1911 года. Когда родилась маленькая Шура, Серёжа Есенин был вдали от родительского дома в Спас-Клепиках, где он учился. Разница в возрасте между братом и сестрой была почти в 16 лет, но он с огромной нежностью относился к ней, звал ласково — Шура, Шурёнок, Шуревна. В августе 1912 года Сергей Есенин сфотографировался с сестрами Катей и Шурой в московском  фотоателье Г.А.Чижова. Маленькую   Шуру  в семье прозвали «купчихой», так как  носила хорошее  зимнее пальто, новые валеночки, в наряде  была похожа на купчиху.   О своей жизни в селе Константиново Шура вспоминала: «Жизнь у нас шла тихо и однообразно, особенно зимой. Рано ложились спать, рано вставали  и принимались за те же дела, что и в предыдущие дни: топили печи, ухаживали за скотиной, убирали дом, носили воду… Редко кто из соседей заходил к нам, еще реже мои родители ходили к кому-нибудь из них».

Жизнь менялась с приездом брата в родительский дом. Каждый приезд Сергея Есенина домой был праздником для всей семьи, и в особенности для маленькой Шуры. Почти все свободное время Сергей  проводил с сестрами. Шура вспоминала: «У Сергея я многому научилась, он рано научил меня любить книги… Уезжая из деревни, он не брал с собой привезенные книги, и таким образом  у нас дома собиралась своя библиотека, благодаря которой еще девочкой десяти-двенадцати лет я знала очень много стихов Некрасова, Никитина, Пушкина, Кольцова, Тютчева, Фета,  Майкова и многих других». С раннего детства   Александра любила петь русские народные песни. Она вспоминала: «Вечерами собирались все вместе и пели старинные протяжные народные  песни. У Сергея было две самых любимых «Это дело было раннею весной» и «Прощай, жизнь, радость моя». Сергей Есенин  хотел  устроить  сестру Шуру  в балетную школу Айседоры Дункан, возможно из-за того, что  там был интернат. Этот замысел не был осуществлен. Вернувшись из-за границы Сергей Есенин забрал с собой младшую сестру в Москву в конце 1924 года. Родители отпустили Шуру, а мать благословила дочь в жизненный путь иконой Тихвинской Божией Матери, которую дочь хранила всю жизнь и которая ныне находится в есенинском музее в селе Константиново. Своей квартиры у Сергея Есенина в Москве не было, поэтому, он привёз сестру на квартиру к своему литературному секретарю и доброму другу Галине Бениславской, где он жил вместе со старшей дочерью Катей.

В Москве Шура стала  учиться в школе, школьное обучение оплачивал брат. Галина Бениславская тепло приняла Шуру.  Она писала Сергею Есенину 15 декабря 1924 года в Батуми» «Вам надо устроиться: уют, и свой уют,  —  великая вещь. Я знаете, почему это поняла? Из-за Шурки.  С тех пор, как она с нами на Никитской, у нас стало очень хорошо: т.е.  не внешне, а так  — дома хорошо.  Она, как это бывает с детьми, внесла уют в нашу жизнь. У нас сейчас по-семейному как-то стало. Бродяжить перестали. Даже я в рамки совсем  почти вошла, остепенилась. А Шурка, какая славная.   Я и сама не знаю, как это получилось  —  но я её очень люблю. Она ходит в школу, я с ней арифметикой даже занималась, но теперь она уже нагнала класс. И вовсе она не неспособная, ерунду кто-то на вас говорил. Очень смышленая, но рассеянная». Через месяц Бениславская снова писала поэту: «С возвращением Шурки опять всё по-семейному, хорошо и дружно. Опять вовремя спать ложимся и т.д. Оля (Вам, кажется, Катя писала  —  наша прислуга) нас к рукам прибрала, вообще она и Шурка  —  это 2 ежовых рукавицы для меня и Кати. У нас теперь семья целая получилась: Шура, Катя, Оля и я и еще наша соседка (Вы её не знаете)».  Позже  Бениславская сообщала поэту  Вольфу Эрлиху: «Живем тихой семейной жизнью  —  с нами ведь Шурка  —  потому  так хорошо стало. Она у нас строгая и порядок любит». С.Есенин старался научить младшую сестру играть на гармошке. На одной из рукописей поэта Галина Бениславская записала после его смерти: «Гонорар за это  —  Шурке купить гармонию. Это обязательно. Сергей хотел, чтобы она играла на гармони. 13/1Х – 26». Зная, что  Александра приедет из деревни в не очень хорошей одежде, он из Тифлиса  напоминал Галине Бениславской: «Успокойте Шуру купите ей сапоги и шубу».  Сергей Есенин своей маленькой любимице старался сделать приятное, так однажды он развесил на стене картинки, которые Шура перевела на листы бумаги, над ними он повесил лист с надписью «Выставка А.Есениной», а ниже на другом листе написал «Всё продано». Переживал поэт и за то, что у сёстёр в Москве нет своего угла. В письме писателю Николаю Вержбицкому от 6 марта 1925 года он сообщал ему: «На днях покупаю сёстрам квартиру». С.Есенин писал отцу Александру Никитичу: «Беспокоюсь только о Шуре. Из нее что-нибудь выйдет». Чувство любви к Шуре переполняло поэта, своим друзьям  он нахваливал младшую сестру: «Она у меня золотой человек». Осенью 1925 года Сергей много и плодотворно работал, Шура вспоминала по прошествии лет: « «Он уставал и нервничал, он был рад, когда мы сёстры, приходили к нему. С Катей он мог посоветоваться, поделиться своими радостями, а ко мне относился как к ребёнку, радостно и нежно». В  сентябре 1925 года С.Есенин  написал четыре лирических стихотворения, посвящённые сестре Шуре — «Ах как много на свете кошек», «Я красивых таких не видел», «Ты запой мне ту песню, что прежде» и  «В этом мире я только прохожий…». Эти стихотворения полны глубокого и светлого чувства братской любви. Стихотворение «Я красивых таких не видел» было написано 13 сентября 1925 года:

Я красивых таких не видел,
Только, знаешь, в душе затаю
Не в плохой, а в хорошей обиде —
Повторяешь ты юность мою.

Ты мое васильковое слово,
Я навеки люблю тебя.
Как живет теперь наша корова,
Грусть соломенную теребя?

Запоешь ты, а мне любимо,
Исцеляй меня детским сном.
Отгорела ли наша рябина,
Осыпаясь под белым окном?
Что поет теперь мать за куделью?
Я навеки покинул село,
Только знаю — багряной метелью
Нам листвы на крыльцо намело.

Знаю то, что о нас с тобой вместе
Вместо ласки и вместо слез
У ворот, как о сгибшей невесте,
Тихо воет покинутый пес.

Но и все ж возвращаться не надо,
Потому и достался не в срок,
Как любовь, как печаль и отрада,
Твой красивый рязанский платок.

Шура  вспоминала, как эти два стихотворения брата появились на свет: «В один из сентябрьских дней Сергей предложил Соне (С.А.Толстой-Есениной) и мне покататься на извозчике. День был теплый, тихий. Лишь только мы отъехали от дома, как мое внимание привлекли кошки. Уж очень много их попадалось на глаза. Столько кошек мне как-то не приходилось встречать раньше, и я сказала об этом Сергею. Сначала он только улыбнулся и продолжал спокойно сидеть, погруженный в какие-то размышления, но потом вдруг громко рассмеялся. Мое открытие ему показалось забавным, и он тотчас же превратил его в игру, предложив считать всех кошек, попадавшихся нам по пути… Это занятие нас всех развеселило, а Сергей увлекся им, пожалуй, больше, чем я. Завидев кошку, он вскакивал с сиденья и, указывая рукой на нее, восклицал: «Вон, вон еще одна!». Когда мы доехали до Театральной площади, Сергей предложил зайти пообедать. И вот я первый раз в ресторане. Швейцары, ковры, зеркала, сверкающие люстры — все это поразило и ошеломило меня. Я увидела себя в огромном зеркале и оторопела: показалась такой маленькой, неуклюжей, одета по-деревенски и покрыта красивым, но деревенским платком. Но со мной Соня и Сергей. Они ведут себя просто и свободно. И, уцепившись за них, я шагаю к столику у колонны. Видя мое смущение, Сергей все время улыбался, и, чтобы окончательно смутить меня, он проговорил: «Смотри, какая ты красивая, как все на тебя смотрят…». А на следующий день Сергей написал и посвятил мне стихи: «Ах, как много на свете кошек, нам с тобой их не счесть никогда…» и «Я красивых таких не видел…».

 

«Ты запой мне ту песню, что прежде»

Ты запой мне ту песню, что прежде
Напевала нам старая мать.
Не жалея о сгибшей надежде,
Я сумею тебе подпевать.

…………………………………………

Потому так и сердцу не жестко —
Мне за песнею и за вином
Показалась ты той березкой,
Что стоит под родимым окном.

В этом стихотворении Сергей Есенин обращается к Шуре. Он чувствует, что его жизненный путь завершается, поэтому искренне хочет сохранить в своей душе образ родного края с его традициями и устоями, которые ему так близки и дороги. Он просит сестру спеть ему ту песню, которую он слышал в далеком детстве. Находясь вдали от родительского дома, Сергей Есенин мысленно возвращается к старой избушке, которая в детстве казалась ему царскими палатами. Но годы прошли, и теперь поэт осознаёт, что насколько убогим и примитивным был  тот мир, в котором он вырос. Но именно здесь поэт чувствовал себя счастливым, что позволяло создавать талантливые стихи. За это он искренне благодарен малой родине, память о которой до сих пор волнует душу. Поэт убеждён в том, что подобные чувства испытывала и его младшая сестра, однако она очень скоро перестала замечать то, что ей по-настоящему дорого. Однако ему искренне жаль сестру, которая ради чужих идеалов отвергает то, что впитала с молоком матери. Поэт убежден, что пройдет время, и  взгляды сестры на жизнь вновь изменятся.  Но пока, же Шура, кажется, Есенину той  нежной и хрупкой берёзкой, что стоит под родимым окном, которая способна прогнуться под первым же порывом ветра, направление которого может измениться в любой момент.

 

«В этом мире я только прохожий…»

В этом мире я только прохожий,

Ты махни мне весёлой рукой.
У осеннего месяца тоже
Свет ласкающий, тихий такой.

В первый раз я от месяца греюсь,
В первый раз от прохлады согрет,
И опять и живу и надеюсь
На любовь, которой уж нет.

Это сделала наша равнинность,
Посоленная белью песка,
И измятая чья-то невинность,
И кому-то родная тоска.

Потому и навеки не скрою,
Что любить не отдельно, не врозь —
Нам одною любовью с тобою
Эту родину привелось.

В этом стихотворении, посвящённом сестре Шуре поэт ищет с ней примирения и пытается объяснить ей идейной комсомолке, что выбранный ею путь в жизни ошибочен. Но Есенин понимает и то, что выбранный им путь в жизни далёк от совершенства. Чувствует он и то, что его жизненный путь близится к завершению, и он готов принять всё то, что готовит для него судьба. Он понимает, что его сестре Шуре нет никакого дела до высоких чувств, так как её мысли заняты построением нового общества. Тем не менее, поэт понимает, что рано или поздно жизнь возьмёт своё, и сестра поймёт, что нет ничего более чистого и светлого, чем взаимоотношения двух любящих людей. Поэта удручает то, что Шура забывает о простых и доступных жизненных радостях, то, что она перестаёт замечать, насколько прекрасен родной край, ставший настоящей отрадой для поэта. И хотя сестра Шура считает своего брата человеком не способным проникнуться высокими социалистическими идеями, поэт понимает, что любая власть является временной, а родная земля будет существовать вечно, даря людям ощущение тела, радости и любви. Сестра Александра вспоминала: «Помню, как ходил Сергей: легкой, слегка покачивающейся походкой, немного склонив свою кудрявую голову. Красивый, скромный, тихий, но вместе с тем очень жизнерадостный человек, он одним своим присутствием вносил в дом праздничное настроение. Его всегда тянуло к нам, к своей семье, к домашнему очагу, к теплу родного дома, к уюту. Сергея всегда тяготила семейная неустроенность, отсутствие своего угла, которого он, в сущности, так и не имел до конца своей жизни… Зато много было у Сергея рано свалившихся на него забот о нас — близких ему людях. Характер у Сергея был неровный, вспыльчивый. Но, вспылив, он тотчас же отходил — сердиться долго не мог. Сергей был человеком общительным, любил людей, и около Сергея их всегда было много».

Известие о смерти брата застало Александру Есенину в Константиново в конце декабря 1925 года на каникулы, куда она приехала на каникулы. Асей семьёй отправились Есенины в Москву, где 31 декабря 1925 года состоялись похороны Сергея Есенина. Смерть поэта отразилась на беспечной жизни Александры  Есениной. Очередным ударом для неё явилось самоубийство Галины Бениславской,  от  которой она унаследовала  ее скромную домашнюю утварь, костюм Есенина и его мундштук. В дальнейшем она свято берегла семейные реликвии. Большую часть вещей С.А.Есенина   Александра Александровна передала в Институт русской литературы (Пушкинский дом) в Ленинграде и в Рязанский краеведческий музей. Обе сестры Сергея Есенина Екатерина и Александра собрали рязанские частушки, которые вышли в свет в издании «Частушки родины Есенина — села Константинова» в 1927 году в издательстве «Современные проблемы».   В мае 1929 года, Александра Есенина, вышла замуж за журналиста Петра Ивановича Ильина (1906 — 1979), с которым счастливо прожила всю жизнь. На свадьбе была бывшая жена Сергея Есенина Зинаида Райх с мужем Всеволодом Мейерхольдом. Они подарили молодожёнам своё фото с дарственными надписями: «В знак радости за счастье молодых — Шуры и Петра Ивановича – пью и приветствую!!! Зинаида Райх». «Молодожёнам счастливого пути до конца их дней вместе, неразлучно… В.Мейерхольд. 26-V-29. Москва». Александра Александровна нигде никогда не работала, воспитывала троих детей: сына Александра Ильина (1930 — 1977), дочерей Татьяну Ильину (в замужестве Флор-Есенина) (1933 — 1992) и Светлану Ильину (в замужестве Митрофанову) (1939 — 2006). 

Во время войны А.А.Есенина (Ильина) находилась в эвакуации в Томске.   29 мая 1946 года ей и её матери Татьяне Фёдоровне Есениной предоставили   жилую площадь в Москве.     Обветшалый дом в  родовом селе Константиново   1 мая 1955 года  А.А.Есенина передала   сельскому совету для открытия в нём  библиотеки. В 1956 году Союз писателей СССР включил А.А.Есенину в комиссию по литературному наследию Сергея Есенина. Много сил и энергии вложила А.А.Есенина в создание   Есенинского мемориала в Константиново. Она сберегла личные вещи матери поэта и самого Сергея Есенина, его книги, фотографии, рукописи, икону святого Преподобного Сергия Радонежского, подаренная поэту родной сестрой императрицы Александры Фёдоровны Великой княгиней Елизаветой Фёдоровной в Царском Селе в октябре 1916 года во время прохождения им военной службы. Эти и многие другие экспонаты в экспозиции музея позволили увидеть в Есенине не только поэта, но и Есенина — человека. Младшая сестра Сергея Есенина  написала книгу воспоминаний «Родное и близкое», рассказала об укладе жизни семьи и родного села начала ХХ века, об отце и матери поэта, а также об отношении Сергея Есенина к родным, землякам и к своей малой родине. Фактически она долгие годы была  добровольным экскурсоводом по есенинским местам, вела учет посетителей.  

«Александра Александровна была человеком общительным, — вспоминает  Е.Астахова. – Была радушной хозяйкой, всех встречала в своем доме.  Чаще всего гости располагались на веранде  этого небольшого дома. Бывало так, что она не успевала проводить одних гостей, как на пороге дома появлялись другие. Но я не припомню такого случая, чтобы Александра Александровна  отказала кому-нибудь во встрече, хотя со здоровьем у нее уже тогда были проблемы.  А.А.Есенина опубликовала в «Литературной газете» 1 июня 1963 года  письмо, в котором обрисовала неприглядную картину в селе Константиново. По ее словам, сельские дороги разбиты, запущены, в селе Шушпаново разрушен мост, уничтожен большой парк «на горах», нет гостиницы для приезжих,  в  бесхозном особняке «Анны Снегиной» планируется открыть небольшой молочный завод, рядом со школой и домиком-музеем  хотят построить  коровник.  И это притом, что  домик-музей в год посещали до 4 тысяч посетителей, в том числе и из зарубежных  стран.  На опубликованное письмо откликнулись многие  возмущенные читатели. Строительство молочного завода в доме «Анны Снегиной» было отменено, а в 1969 году, после капитального ремонта,  в   здании открылся  литературный музей. А.А.Есенина вела обширную переписку  с почитателями есенинской поэзии, литературоведами, учеными, исследующих творчество Сергея Есенин, принимала участие в редактировании и издании сборников и собраний сочинений поэта.     До последних дней   она боролась за открытие музея Сергея Есенина в Москве, постоянно работала над неоднократно переиздававшейся книгой «Родное и близкое». Умерла Александра Александровна в Москве 1 июня 1981 года и похоронена на Ваганьковском кладбище рядом с могилой Сергея Есенина.

 

Александр Разгуляев — «Ну, Сашка, душу мне вывернул»

Александр Иванович Разгуляев (1902-1961) — сводный брат Сергея Есенина, сын его матери Татьяны Фёдоровны Есениной. Её семейная жизнь с законным мужем не сложилась, Александр Никитич после свадьбы жил в Москве, а молодая жена сначала в доме свекрови, а затем в Рязани. Их сын Сергей нашел приют у деда Федора Андреевича Титова, жившего в селе Константиново. Все члены семьи Есениных жили в разных местах и общались между собой нечасто. Александр Разгуляев в своей  автобиографии писал: «В Рязани мать встретилась с человеком, от которого впервые в жизни познала ласку, внимание и заботу. Но не долга была их дружба, часто приезжал законный муж Татьяны Федоровны… Мать долгое время продолжала жить в Рязани. Вскоре родился второй сын Александр. Двоих сыновей воспитывать было тяжело, и мать вынуждена была обратиться в суд с требованием развода или паспорта». Земский судья отклонил иск о разводе и потребовал ее возвращения в семью. Через два с половиной месяца после рождения сына Саши (он родился 22 октября 1902 года), бедная мать вынуждена была отдать малютку в приют. Но возвращение «заблудшей жены» в семью стало кошмаром, постоянные упрёки, брань и побои сделали жизнь Татьяны Фёдоровны невыносимой, не выдержав, через 17 дней она сбежала опять в Рязань, чтобы снова быть с сыном. Она устроилась кормилицей  в приют, где находился Саша, приняв на грудь ещё и чужого ребёнка.

Здесь она познакомилась с доброй, ласковой и набожной двадцатидвухлетней девушкой Екатериной Ивановной Разгуляевой (она с детства была хромой), которую несчастная мать уговорила взять на воспитание своего внебрачного сына Александра, обещая ежемесячно платить за это деньги. Жила она в селе Петровичи Спасского уезда Рязанской области в окрестностях станции Вышгород, туда Е.И.Разгуляева и повезла Сашу.  Татьяна Фёдоровна, отдавая сына Е.И.Разгуляевой, потеряла сознание. 1 января 1902 года ребёнка увезли в Петровичи, но уже через 5 дней туда приехала мать навестить сына. Такие свидания сына с матерью происходили в течении восьми лет. Татьяна Федоровна очень страдала, тосковала по малышу, часто его навещала, но взять к себе не могла. Когда Саше исполнилось девять лет, Татьяна Фёдоровна пригласила сына с воспитательницей Е.И.Разгуляевой к себе домой в село  Константиново. Три дня пробыл сын у матери в гостях. После отъезда Саши в Петровичи родственники Е.И.Разгуляевой решили избавиться от лишнего рта, со слезами на глазах ребёнка отвезли в Рязань в детский дом. Но не пробыл он там и восьми дней за Сашей приехал дедушка Разгуляев и забрал его обратно домой. После приезда Саша снова пошёл в школу.

В апреле 1915 года дом, где Саша жил  в Петровичах сгорел, школу пришлось бросить. Этой весной Саша поехал с сестрой Е.И.Разгуляевой Аней в Москву на заработки. Устроили его в чайную мыть посуду за 8 рублей в месяц, но через малое время стал он обслуживать господ в зале, стали перепадать чаевые. Татьяна Фёдоровна не знала о том, что Е.И.Разгуляева и Саша погорельцы. Спустя несколько недель после пожара она поехала в деревню к сыну. Там ей сказали о том, что случилось с Сашей, и где он сейчас. По приезде в Константиново она написала письмо сыну Сергею в Москву и узнала когда он приедет в родительский дом. Приехал он в конце июля, тогда Татьяна Фёдоровна и рассказала Сергею, о том, что у него есть единоутробный брат Саша.  Весть о сводном брате не обрадовала Есенина. «У меня против тебя ни одного слова нет, кроме благодарности, — писал он отцу 5 декабря 1916 года — А мать… Клянусь тебе, и Катька, и Шурка с Лёнькой  вряд ли помянут её добрым словом». Саша продолжал жить и работать в Москве, а в апреле 1916 года принарядившись, с подарками приехал в деревню к воспитательнице. После возвращения в Москву работал в трактире на Зацепе, подручным мастера на зеркальной фабрике. После революции остался без работы, поехал в деревню Петровичи, а там голод и нищета, поехал в Симбирск, и там работы не нашёл. Нанимался работником к сельским богатеям в работники,  жил впроголодь, всё надоело, и он поехал на Алтай, туда  перебрались многие сельчане деревни Петровичи.

Там в Рубцовске Саша встретился с воспитательницей Е.И.Разгуляевой, она бежала с родными от голода в Рязанской глубинке. Он заболел тифом, от него отказались родные воспитательницы Разгуляевой, он выжил, ему хотели ампутировать ногу, он три месяца лечился в больницах, чуть не умер от истощения. Его сочли умершим, отправили в мертвецкую, хотели похоронить, но он пришёл в сознание и заговорил с могильщиками, это спасло ему жизнь. Из больницы выписали с клюкой в руках, нога не слушалась. На работу никто не брал, кому нужен был инвалид, из дома выгнали на лютый мороз. Приютили его военные. Постепенно поправился, поступил на рабфак, закончил пять классов, поступил на работу в железнодорожный телеграф рассыльным. В августе 1924 года  Саша  поехал к матери в Константиново. Встреча братьев состоялась в доме деда Ф.А.Титова, так как Сергей Есенин с 8 по 20 августа находился в Константинове. По поводу встречи собрали стол. На угощение поэт дал сто рублей. Александр работал в то время стрелочником на станции Перово. Поздно вечером братья вышли на высокий берег Оки. Тихо. Неожиданно Саша запел русскую народную песню «Липа вековая над рекой шумит»:

Липа вековая над рекой шумит,
Песня удалая вдалеке звенит.

Луг покрыт туманом, словно пеленой,
Слышен за курганом звон сторожевой.

Этот звон унылый давно прошлых дней
Пробудил, что было в памяти моей.

Вот всё миновало и я под венцом,
Молодца сковали золотым кольцом.

Только не с тобою, милая моя,
Спишь ты под землёю, спишь из-за меня.

Сергей расчувствовался, слезы потекли у него по щекам: «Ну, Сашка, душу мне вывернул. Проси у меня, что хочешь. И не говори, что тебе ничего не надо». Саша попросил фотокарточку Сергея, тот порылся в карманах, карточки не нашёл и сказал: «Подарю. В Москве обязательно подарю». На следующий день поэт написал одно из лучших своих стихотворений «Над окошком месяц, под окошком ветер»:

Над окошком месяц. Под окошком ветер.
Облетевший тополь серебрист и светел.

Дальний плач тальянки, голос одинокий —
И такой родимый, и такой далекий.

Плачет и смеется песня лиховая.
Где ты, моя липа? Липа вековая?

Я и сам когда-то в праздник спозаранку
Выходил к любимой, развернув тальянку.

А теперь я милой ничего не значу.
Под чужую песню и смеюсь и плачу.

В Москве Сергей Есенин, через свою бывшую гражданскую жену Анну Изряднову, оставил для брата свою фотокарточку. В сентябре Александр зашел к Изрядновой, она сказала: «Это Сергей приказал передать тебе» и протянула ему лучшую из всех известных фотографий — фотокарточку юного Сергея. Саша бережно хранил эту фотографию всю жизнь, а после смерти она перешла его дочерям. Но отношения между братьями нельзя считать тёплыми, братскими. Отец Сергея Есенина Александр Никитич, всю жизнь помнил измену жены и требовал от своих детей, чтобы они не принимали, как родного, Александра Разгуляева, которого он всегда называл «подкидышем». «Прошу Вас, ради бога, — писал он 16 мая 1925 года в Москву Екатерине Есениной и Галине Бениславской, — не принимайте вы его к себе, очень мне больно переносить все это, гоните его к черту, шантажиста проклятого. Он совсем не пристаёт к нашему семейству». 20 августа 1925 года С.Есенин писал отцу: «Я всё понял. Мать ездила в Москву вовсе не ко мне, а к своему сыну. Теперь я понял, куда ушли эти злосчастные 3000 руб. Я всё узнал от прислуги. Когда мать приезжала, он приходил ко мне на квартиру, и они уходили с ним чай пить. Передай ей, чтоб больше её нога в Москве не была». Сергей Есенин был вспыльчив, горяч и часто сожалел о своих необдуманных поступках. Он понимал, что его единоутробный брат Александр ни в чём не виноват. Мать свою Татьяну Фёдоровну он любил и жалел её. Встреча с матерью всегда был для поэта праздником души.

В 1926 году Александр Разгуляев женился на Денисовой, деревенской девушки из села Петровичи. Жили в согласии и любви. В семье было четверо детей: Мария (1927), Людмила (1929), Сергей (1933) и  Игорь (1940). Игорь утонул в восемь лет. Остальные дети получили высшее образование. А.Разгуляев до самой смерти проработал проводником на железной дороге. В 1931 году умер Александр Никитич, главный мучитель и преследователь неродного сына. Александр Иванович получил большую возможность встречаться с матерью. Он помогал в трудное время Анне Романовне Изрядновой после ареста её сына Юрия, помогал также сыну Сергея Есенина — Константину Сергеевичу Есенину в Москве, встречался в Ташкенте с дочерью поэта  Татьяной Сергеевной Есениной. Об Александре Ивановиче Разгуляеве упоминает сын поэта Константин Сергеевич в воспоминаниях «Об отце», помещенных в книге «Есенин и русская поэзия». «Александр Иванович прожил 55 лет. Ему не удалось получить образования, и всю жизнь он провел за немудреной работой. Но это был очень крепкий, жилистый, по-своему умный, с народной хитрецой человек. Его я видел довольно часто. Порой любовался силой, размахом плеч, самобытностью своего дядюшки. И всегда ловил себя на мысли, что вот человек имеет только часть «компонентов», создавших Сергея Александровича. А искры Божией… у него не было».

Литературоведы долго замалчивали факт существования брата у Сергея Есенина, в семейных хрониках Есениных он всегда оставался в тени. Однако будучи малограмотным, он написал «Автобиографию А.И. Разгуляева». Тольков 1985 году известная исследовательница и переводчица произведений Есенина на английский язык Джесси Дейвис опубликовала в Англии «Автобиографию А.И. Разгуляева». Отечественному читателю текст автобиографии стал знаком после издания в 1996 году монографии А.Панфилова «Есенин без тайны». Ныне «Автобиография А.И.Разгуляева» хранится в Государственном Литературном Музее в Москве. В 1950 году мать в последний раз навестила в Перове своего сына, вместе с ним сфотографировалась. Александр на пять лет пережил мать. Похоронили его в 1960 году на Ваганьковском кладбище Москвы недалеко от могилы старшего брата Сергея Есенина. У Сергея Есенина осталось множество потомков, как прямых, так и не очень. Последний оставшийся в живых сын поэта Александр Есенин-Вольпин жил в США, все остальные — внуки, правнуки, праправнуки, в Москве по городам и весям России.