Г.И. Панов. Избранные труды: Благотворительность и социальное призрение (конец XVIII — 60-е годы XIX века) / Сост., статьи и коммент. И.Н. Юркина. — М.: Древлехранилище, 2008. — 248 с.: ил.
Студент с рюкзачком и приросшим к уху мобильником, бизнесмен на своём «мерсе», молодая мама с коляской в тихой аллее парка — смогут ли они достоверно объяснить смысл слов «богадельня», «смирительный дом», «воспитательный», «уездное народное училище», «гражданская больница», а главное — назначение этих учреждений? Ведь вместе с «богоугодными заведениями», переименованными, а то и вовсе упразднёнными более века назад, из нашей жизни ушёл способ заботы и благотворения к нуждающимся людям, который они предполагали.
Книга «Благотворительность и социальное призрение», включающая биографию и избранные очерки священника, миссионера, педагога и историка-краеведа Георгия Ивановича Панова, жившего в Туле в XIX — начале XX века, издаётся в России впервые. «С конца 1850-х гг. на протяжении сорока с лишним лет в тульских газетах, преимущественно в «Епархиальных ведомостях», появляется великое множество статей, публиковавшихся иногда под полным именем автора, иногда под прозрачными для читателя псевдонимами», — говорится во вступительной статье и перечисляются темы, наиболее близкие Панову.
Его интересовала история местной церкви и приходских храмов Тульской епархии, множество статей посвящено состоянию раскола Церкви и сектантству. Анализ всегда опирался на предысторию вопроса, потому что, по словам Георгия Ивановича, «нельзя изучить настоящего, не узнавши прошедшего».
Очерки Панова, выбранные составителями сборника из довольно обширного наследия этого уникального человека — об истории благотворительных учреждений в Тульской губернии. Но, конечно, стоит учитывать, что система была единой для всей империи.
Например, подробно перечислены провинности, за которые люди в те времена попадали в смирительный дом. Вот лишь некоторые из них: непослушание и непочтение к родителям, неплатёж государственных податей, самовольная отлучка детей из дома, распутство и мотовство, пьянство, денежные долги, образ жизни, противный чести, сквернословие… И далее подробно рассказывается, чем смирительный дом отличался от тюрьмы и почему являлся благотворительным, богоугодным заведением: «Не из каких-либо других видов, но только из видов благотворительности приказ давал каждому из них (заключённых. — Н.Г.) даровое помещение, отопление и все возможные удобства жизни. /…/ Приказ и общество, помещая преступников в смирительный дом, смотрели на них не как на отчаянных, неисправимых злодеев, для которых потеряна надежда на исправление, но как на людей, одержимых нравственными недугами, для которых возможно раскаяние…»
Столь же внимателен Георгий Иванович к механизмам действия других благотворительных учреждений, созданных обществом для того, чтобы помочь детям-сиротам, больным, детям обедневших дворян, бедным духовного звания, нищим. Интересно, что и тогда остро стоял вопрос об истинной нищете: «У нас в России лживых нищих более 80%…» — писала «Северная пчела», и о том, как лучше помочь нищему — дать ему денег или возможность самому стать на ноги…
Многие проблемы, поднятые Пановым, не исчезли и по-прежнему требуют внимания общества. Возможно, прежде чем искать пути их решения, имеет смысл и нам так же, как в своё время поступил Панов, начавший исследование системы благотворительности в России с 1784 года, обратиться к прошлому?
Наталья ГОЛУБЬ
Литературная газета. — 2009. — 1-7 июля (N 27). — С. 13
